Небольшое селение Илим возникло в 18 верстах от крупной казачьей станицы Торгинской в 1770 году. Оно расположилось в своеобразной котловине, окруженной со всех сторон высокими сопками с крутыми склонами, покрытыми березняком. Первыми жителями его были только инородцы – крещеные тунгусы, да и само селение по преданиям получило название по имени одного из них – Илимке.

Зажиточные инородцы

Хотя жители села и занимались хлебопашеством для собственного пропитания, главным их занятием оставалось скотоводство и охота, преимущественно на белку. Позднее в селе образовался особый посёлок из семейств, переселившихся из Торгинской станицы казаков. Первоначально они селились отдельно, казачью и инородческую части селения разделяла река Торга. При этом инородцы резко отличались от казаков своей зажиточностью. Среди них были несколько человек, которых можно было назвать даже богачами. Они имели прекрасно устроенные дома, обширное земледелие, скотоводство, занимались подрядами по доставке сена, леса, а иногда и хлеба на Дарасунские прииски Бутиных, а также занимались и торговлей.

Вообще Дарасунские и Джарчинские прииски сыграли важнейшую роль в благосостоянии жителей Илима. Если ещё в середине XIX века это был довольно бедный улус в 15 домов, то с открытием богатейших золотых приисков Илим превратился в большую хорошо обставленную деревню с церковью и двумя школами: церковно-приходской и министерской. Ещё одним важным фактором для обогащения инородцев было то, что они не несли «царской службы», т.е. не имели воинской повинности.

Иногда появлялись у местных коммерсантов и конкуренты. Так, в 1886 году объявился в Илиме некий Соловейчик, который, отсидев свой срок в тюрьме за злостное банкротство и мошенничество, открыл в нем торговлю под фирмой читинского еврея Гоберника. Причиной такого неожиданного появления в селе незваного гостя были всё те же золотые прииски. Расчет его был верным – каждую осень в Илиме бывало большое скопление рабочего люда: и с полученными после сезона деньгами, а паче всего и с похищенным золотом. Вот на это-то и был расчет предприимчивого мошенника. Чтобы завлечь побольше покупателей, он назначал весьма умеренную цену на товар, наверстывая уступки обмериванием и обвешиванием; а осенью, при выходе рабочих с приисков, вытрясал с них трудовые гроши с помощью вина, а затем с помощью того же вина скупал и вынесенное рабочими золото по низкой цене. Но длилась эта его вольница недолго – трое местных торговцев всё же сумели обуздать пыл хитреца и выжить его со своей территории.

Многострадальный храм

В 1890 году жители Илима на свои собственные средства решили построить церковь. Но, как водится, тут же в этом благородном деле начали возникать различные препятствия. Во-первых, потребовалась капитальная сумма на заготовку строительных материалов и оплату рабочим, а таковой в селе просто не было. Во-вторых, как на грех, духовное начальство почему-то не выдавало плана и разрешения на постройку этого храма. Когда же эти препятствия были улажены: план выхлопотан, материалы заготовлены, принят церковный мастер с рабочими и постройка началась, возникли новые. Когда здание церкви уже было доведено до половины, выяснилось, что строительного леса не хватит, равно как не хватит и денег на оплату труда мастеру и рабочим. Для решения проблемы собрали сельский сход, на котором постановили: просить благочинного разрешить послать одного или двух «ходоков» для сбора добровольных пожертвований на постройку храма. Но не прошло и двух недель, как благочинный эту просьбу вернул и в отправке «ходоков» отказал категорически. Пришлось стройку приостановить. По прошествии некоторого времени, всякими правдами и неправдами деньги всё же были собраны и к 1893 году здание церкви было практически готово. Оставалось лишь установить окна и иконостас. Но… деньги вновь закончились. Собрать же новую необходимую сумму представлялось очень трудным, поскольку последние годы выдались неурожайными и благосостояние Илимцев было существенно подорвано. Главным же тормозом строительства жители села изначально считали священника Торгинской Знаменской церкви, который, по слухам, и чинил всяческие препятствия. Это было не - мудрено, ведь жители илима принадлежали к приходу этой церкви, построив же свой храм, они бы его существенно «обескровили». Строительство затянулось ещё на три года и освящение его состоялось лишь в 1896 году, а окончательно он был достроен лишь в 1905 г. Назван храм был в честь Святых-бессребреников, врачевателей и чудотворцев Космы и Дамиана Асийских.

Ученый-самоучка

Одной из самых ярких достопримечательностей Илима во второй половине XIX века был домашний музей крестьянина-инородца Кирилла Кузьмича Гурулёва. Всю свою жизнь он посвятил изучению природы и истории родного села. Обладая редкой наблюдательностью и любознательностью, он собрал интересную коллекцию самых разнообразных предметов. Всё это он разместил в специально устроенном в тенистом садике балаганчике, который превратил в искусственный грот. Рядом с этим гротом он обустроил фонтан, вода для которого собиралась по специально оборудованным канавкам с сопок в резервуар, а оттуда по трубе проходила в грот и выливалась мелкими струями из пасти дикого кабана.

В музее Гурулёва можно было увидеть золотоносные породы, всевозможные руды, большие куски слюды, мрамора, гипса, алебастра, горного воска, аквамарины, турмалины и прочие полезные ископаемые. Кроме того, здесь были представлены коллекции древесных наростов и необычных по форме камней, кости мамонта и чучела птиц, рога ископаемых и современных животных, старинные монеты, вулканические породы и многое другое. Все эти предметы хранились в строгом порядке, имели свой инвентарный номер и описание. Была здесь и небольшая, но весьма ценная библиотека, в которой находились книги по физике, химии, минералогии, истории и другим наукам. Помимо сбора своей коллекции, Кирилл Кузьмич по различным книгам и преданиям составил летопись Нерчинского уезда.

Всё это находилось в должном порядке до тех пор, пока в Илим не стали приезжать специально разного рода чиновные люди, и большие и малые, и местные, и приезжие, и каждый считал своей обязанностью посетить Гурулёва и его музей и взять на память какую-либо приглянувшуюся вещь и, конечно, самую лучшую. Брались эти вещи на память, брались и для науки. Особенно много предметов увез с собой некий чиновник из Петербурга, который даже специально привозил с собой фотографа. Сфотографировали они и музей, и самого Кирилла Кузьмича, выбрали самые лучшие и дорогие предметы «для науки», пообещали «золотые горы» и навсегда исчезли.

Много интересных вещей пожертвовал Кирилл Кузьмич и в Нерчинский музей, но почему-то имя его не было занесено в списки жертвователей. Просили его прислать кое-что из минералогии и на Читинскую выставку, на просьбу он откликнулся и через Оловскую управу послал большой тюк разных предметов, но его не уведомили даже о получении их. Всё это вместе взятое сломило энергию почтенного старика и он разлюбил своё детище. В 1903 году и когда-то великолепный грот, и сама коллекция были в полнейшем упадке. Даже составленная Гурулёвым летопись исчезла ещё при жизни её автора.