Сегодня исполнилось 89 лет с момента приезда М. И. Калинина в с. Монастырское. Напомним как это было устами очевидцев. Рассказ Анатолия Ламбрианиди со слов его родителей.

Монастырское - красивое старинное село находится на правом берегу Шилки близ Нерчинска. Летом 1923 года в нем побывал Председатель ЦИК СССР М. И. Калинин совершавший поездку на Дальний восток.

Следует сразу заметить, что об этом его пребывании в Забайкалье почему-то нет сведений даже в Большой Советской энциклопедии, а ведь высокий московский гость посетил тогда и Читу, более того, присутствовал в городе на параде войск гарнизона.

Что заставило всероссийского старосту избрать при поездке по нашей области именно Монастырское, ныне Калинино, сказать трудно. Может, оно близко лежало к его маршруту, а может, потому, что считалось едва ли но самым крупным среди других по реке и люди в нём жили довольно зажиточные и состоятельные. Большинство крестьянских хозяйств держало скот, сеяло хлеб. Места здесь привольные, природа богатая. В семье моей матери, урожденной Аграфены Степановны Голобоковой из соседнего села Шивки, было четыре или пять коров, несколько лошадей, засевалось до 15 десятин пшеницы. Правда, и едоков — двенадцать. Бывало, рассказывала мать, отец отправит десятерых детей своих на сенокос или косит хлеба, так пройдут они с косами по одному прокосу, оглянутся, гляди – сразу целое поле кошенины. Работали много, зато к зиме всегда припасы были: и мясо, и мука, и прочее.

М. И. Калинина как члена правительства страны, конечно же, интересовали быт, настроение крестьян, да и вообще положение в деревне сразу же после революции и недавно отгремевшей гражданской войны. Это видно из воспоминаний очевидцев встречи, в том числе и моего отца Ламбрианиди Михаила Ивановича, грека по национальности, заброшенного судьбой в наш далекий край и жившего в то время в Монастырском. Кстати, в простонародье село называли «Монастырем», в нём действовала тогда Ново-Успенская церковь, которая сегодня полуразрушена. В неё верующие ходили молиться и на религиозные праздники, говоря: «Ушел в Монастырь» или «был в Монастыре».

К приезду Калинина, а это случилось утром, 29 июля, при въезде в село соорудили нарядную арку и впервые подмели улицы. «Подметальную» работу поручили организовать моему отцу. Деревенские бабы-домохозяйки сильно возмущались тогда: «Вишь чего удумал этот грек, да мы отродясь улицы не мели! Экий начальник нашелся!».

Стояла сенокосная пора, все мужики были на лугах, вот женщины и обиделись.

Недоволен был встречей и сам приехавший, особенно выстроенной аркой и тем, что к его поезду на станцию местное начальство подало сразу три в дорогой упряжи тройки. «К чему вся эта пышность, – заметил Калинин, – я же не принц и не князь, а казенные деньги нужно беречь!» На тройках он не поехал, сел на обыкновенную крестьянскую телегу на деревянном ходу и на ней прибыл в село.

А здесь, на церковной площади, уже собралось полно народу, люди пришли и приехали даже из окрестных деревень. Такого столпотворения Монастырское давно не видывало, всем хотелось посмотреть и послушать человека из Москвы – самого Калинина. Детвора, подростки залазили на крыши домов, облепили заборы и деревья. Любопытству не было границ. День тот выдался погожим, теплым.

Всероссийский староста одет был довольно скромно: рубашка-косоворотка под ремешок, черные брюки, на голове – фуражка, которые в те годы носило большинство заводских рабочих. Он поднялся на трибуну и произнес речь. Запомнилось присутствующим, что говорил он о тяжелом положении в стране, почему ввели НЭП и какие меры принимает Советская власть, чтобы быстрее наладить нормальную жизнь людей. Знаю, подчеркивал оратор, что у вас плохо с керосином, не хватает соли, спичек, очень недостает сельхозмашин, но всего этого скоро будет в достатке. Речь Калинина несколько раз прерывалась криками «Ура».

Прямо на митинге сельчане изъявили желание переименовать Монастырское в Калинино. Но Михаил Иванович еще раз возразил, сказав, что эта затея будет дорого стоить, а деньги государству сейчас нужны на более важные цели. Тем не менее, спустя некоторое время село получило нынешнее свое название.

После встречи на площади, как вспоминали мои родители, Калинина пригласили на обед. Для этого выбрали дом зажиточного хозяина Поликарпа Гладышева. За столы сразу же набилось много народу, особенно бедноты. Поесть, да ещё и выпить хотелось, каждому. Было шумно и жарко, окна в доме распахнуты, в них то и дело заглядывали любопытные деревенские. Гость раскраснелся от духоты и обильной пищи, сидел, часто вытираясь платочком. Хозяин как мог, старался угодить высокому гостю. Вскоре все пошли во двор, где Гладышев решил показать свою многочисленную сельскохозяйственную технику. Надо сказать, что у него, как ни у кого, была она отменной. В четком ряду стояли плуги, несколько телег на железном ходу была сенокосилка и редкая в ту пору жнейка-самосброска иностранного производства. Гладышев использовал наемную рабочую силу. Калинин некоторое время молча осматривал все это, потом подошел к одной из машин, постучал по ней тросточкой и сказал, обращаясь к хозяину:

– Давай-ка поделись, братец, с беднотой. Поделись, пока не поздно!

Гладышев сразу понял этот прозрачный намек или совет и вскоре распродал всю свою технику, сравнялся с другими крестьянами. А вскоре, как известно, началась в стране коллективизация и связанное с ней беспощадное раскулачивание. Под этот ужасный молох попали тысячи зажиточных крестьян, настоящих хозяев земли...

Невольно задаю себе вопрос: неспроста, видно, в тот день всероссийский староста дал такой неожиданный совет в Монастырском: знал же он о будущих колхозах? Может быть, хотел по-человечески уберечь дельных мужиков от жестокой расправы, что готовила им новая власть, ведь и сам был выходцем из деревни? Совету Калинина последовали и некоторые другие крестьяне, оставляя во дворах лишь самое необходимое. Мой дед по матери, Степан Алексеевич Голобоков, к примеру, заранее все свое состояние распределил между сыновьями и дочерьми, оделив их скотом и разным имуществом. Потом не раз поминали тот совет всесоюзного старосты.