В передовой статье газеты опубликовано письмо священика, ожидавшего на железнодорожной станции своего знакомого атамана. Его поразил случай с последним, когда к нему предъявил требование штабъ-офицер, и он по этому случаю пишет в редакцию громадное письмо, в котором выражает удивление, что подобные требования предъявляются атаманам и в слишком резкой форме. Вот это письмо, опубликованное в газете «Забайкалье» от 14 июля 1902 года:

"Между нами происходит след. Диалог, пишет корреспондент. 3 часа ночи на 14 июня с.г. Я жду поезд из Маньчжурии на станции Борзя. Мне нужно видеть станичного атамана соседней станицы, я знал, что он собирается ехать с этим поездом в Читу. Тяжело пыхтя и громыхая, подошел поезд. Началась маленькая суета. Одни выходили из вагонов, другие входили, поспешая занять место. Наконец, я встретил атамана.

Поздоровались. Приятно видеться с хорошим человеком.
- Вы в Читу, г. атаман?
- Да, нужно купить седла, да папахи…
- У меня маленькая просьба.
Мы заняли место у столика в буфете I и II класса.
- Поди сюда!! Вдруг раздается громовый голос.
Я оглянулся. Высокого роста офицер, стоя у стола, уничтожающе взглянул на моего собеседника. Атаман подошел и вытянулся.
- Ты кто? Ты нижний чин!! Зачем здесь?! Какое имеешь право заходить в буфет первого класса, нижний чин?!
- Я не знал что вы здесь, лепечет мой атаман.
От восклицаний, громового голоса и неожиданности атаман до того вытянулся, что стал походить тоже на восклицательный знак.
- Прошу не разговаривать!.. нижний чин! Кто ты?
- Я станичный атаман.
- Я не вижу в тебе станичного атамана, я вижу в тебе унтер-офицера, нижний чин! Какое имеешь право заходить сюда, нижний чин, когда здесь сидит штаб-офицер?!
- Я могу выйти.
- Прошу не разговаривать, нижний чин!.. Сюда заходить… Здесь штаб-офицер!!!
Пауза и уничтожающий взгляд.
- Господин доктор! Обращается штаб-офицер к своему собеседнику, призывая его в свидетели.
- Крууугом! Шагом марш!.. раздалась команда. Когда я опомнился, нижнего чина уже не было в буфете. Я вышел или вернее выскочил, как угорелый из буфета и нагнал атамана. Я не мог взглянуть ему в глаза, не мог оставаться с ним и, наскоро передав просьбу, ушел.
Я добежал до квартиры и бросился в постель, но уснуть долго не мог. Что-то жало сердце, в голове толпились безспокойные мысли. «Итак, думалось мне, знакомый мой прекрасный человек, господин станичный атаман, «его благородие» по должности, получил публично жестокий афронт, торжественно, громко изгнан из буфета первого и второго класса. Да все вышло весьма неожиданно, торжественно и громко. За что же изгнан? За то, во первых, что он нижний чин, казак, за то, во вторых, что он нижний чин, урядник, за то, в третьих, что он нижний чин, хотя и «его благородие» по должности. В четвертых, за то, что на нем казачья шинель, хотя и очень приличная и т.д., но делаем пропуск в неидущих к делу разсуждениях..."

Подпись под заметкой: Дядя Том.

Заметку нашел и прочёл Альберт Моцар
Далее он резонно рассуждает: А я бы, подумал, и вот о чем. Я специально дал статье свой заголовок "Whites Only", что в переводе означает "Только для белых", то есть известную надпись в известных рабовладельческих странах. Лично у меня, по прочтению письма сельского священника, возникли именно такие ассоциации. Смею предположить, судя по реакции на событие, автора письма, то и у него были подобные ассоциации, ведь не зря он подписал свое письмо "Дядя Том", что явно намекает на бестселлер того времени "Хижина дяди Тома" американки Гарриет Бичер-Стоу. И хотя, к 1902 году (времени описываемого события) Россия ушла от собственного российского рабства на целых 40 лет вперед, но возникает закономерный вопрос, а далеко ли ушла? Вряд ли, ведь до первой русской революции оставалось всего три года.