ГЛАВА VII. Забайкальская область.

(гг. Чита, Верхнеудинск, Троицкосавск и др.)

Денежное обращение в Забайкальской области, за годы революции, также отличалось чрезвычайным многообразием. Территория сравнительно небольшой — по сибирскому масштабу — области с протяжением железно-дорожной магистрали в 988 верст, в некоторые периоды находилась под властью одновременно двух правительств, каждое из которых устанавливало свою систему денежного обращения и выпускало свои денежные знаки, причем, как например в течение некоторого периода второго полугодия 1920 г.— две части Забайкалья не имели общего денежного знака и, следовательно, не могла происходить диффузия денежного обращения, свойственная даже разноплеменным странам.

Памятка событий.

В течение 1917 г. политическая власть в Забайкалье дважды переходила от комиссара Вр. Всерос. Пр-ва и Земства к Комитетам советских организаций и. обратно.

1918 г. застал власть советов.

В июле 18 г. движением чехо-сибирской армии был занят Иркутск и нависла угроза над Забайкальем. Вскоре движением с Востока воинских частей, группировавшихся возле ат. Семенова, занята была Чита, являвшаяся центром Забайкальской области. Верхнеудинск, находящийся посредине между Читой и Иркутском, оказался сжатым с двух сторон; через некоторое время был занят и он; остатки красной армии и советские учреждения частью поддалися на Амур, частью через Верхнеудинск и Кяхту (Троицкосавский уезд Заб. обл.) проникли в Монголию. С августа 18 г. и по январь 1920 г. Забайкальская область полностью подчинена была Омску —сначала в лице Вр. Сиб. П-ва, позднее Вр. Российского П-ва адм. Колчака. Нахо-

стр. 237 —

дившиеся по линии жел. дор. магистрали эшелоны иностранных войск помогали Омскому Правительству удерживать свою власть. Правда, власть Омска в отношении Забайкалья являлась в значительной степени номинальной: ат. Семенов, опираясь на поддерживавшую его иностранную державу, фактически не признавал Омска и образовал свое государство в государстве. Территория, составлявшая сферу его власти, ограничивалась восточной половиной Забайк. обл. с г. Читой.

В декабре 1919 г. — к моменту эвакуации омских учреждений в Иркутск, в связи с нависшей над ними угрозой захвата при почти открыто подготовлявшемся там перевороте в пользу Земского Центра, — ат. Семенов продвинул свои части на запад и захватил Западное Забайкалье с г. Верхнеудинском.

В конце декабря 1919 г. он продвинул свои войска даже до ст. Иркутск, но после двухдневного там боя с частями Народно -Революционной армии вынужден был спешно отступить обратно в Забайкалье. Вскоре его настигла Народно-Револ. Армия. Ею был занят Верхнеудинск и она продолжала теснить ат. Семенова к Чите, предполагая занять всю территорию Забайкалья. Но продвинуться далее г. Петровского Завода ей не удалось. Японские войска не допустили ее дальше и они в течение более чем полугода являлис заслоном для ат. Семенова. Многочисленные делегации и конференции ни к чему не вели. Лишь в октябре 20 г., одновременно с евакуацией из Забайкалья японо-войск, Чита и все Забайкалье были заняты партизанами и частями народно-революционной армии.

За период 1920 г. в Западном Забайкалье произошли следующие смены власти:

Со 2-го марта по 6 апреля 1920 г. власть в Верхнеудинске и его районе принадлежала Уездной Земской Управе, присвоившей себе наименование — «Вр. Земская Власть Прибайкалья».

6 апреля 20 г. собравшийся в Верхнеудинске с'езд трудящихся декларировал образование Дальне-Восточной Республики.

По занятии Читы и по объединении с др. областями Дальнего Востока, перенесшее свою резиденцию в Верхнеудинск Пр-во Д. В. Р. было реконструировано. Верхнеудинск сошел на прежнюю роль — провинциального центра, с той разницей, что из уездного города был переименован в областной город Прибайкальской области, образованной из уездов Западного Забайкалья.

Власть в Чите Пр-ва Д. В. Р., укрепленная созванными там сначала Учред. Собр. Д. Востока, потом двумя сессиями Народного Собрания Д. В. Р. — длилась по ноябрь 1922 г., когда декларировано было об'единение с Р. С. Ф. С. Р., после чего с 1923 г. Чита становится резиденцией Дальне-Восточного Революционного Комитета — «Дальревкома».

стр. 238-

Таковы вкратце главные моменты политических пертурбаций, пережитых Забайкальской областью на протяжении Революционной эпохи.

1917-1918 г.г.
Период советской Власти.

Благодаря политическим пертурбациям и оторванности от административных центров на Западе—в Сибири и Европейской России, денежное обращение в Забайкалье было нарушено уже к концу 1917 года.

Принявший «всю полноту власти» Комитет Советских Организаций Забайкальской области с января 1918 года, констатируя недостаток мелких денежных знаков, предпринимает подготовительные шаги к замене их денежными суррогатами.

B области, на основании прежних распоряжений, уже имели к этому времени хождение купоны государственных процентных бумаг и займов наступивших и наступавших сроков.

В целях вовлечения этих купонов в резервуары областных финансовых органов Комитет советских организаций решил изъять из обращения все купоны срочные по 1-ое февраля 1918 года, предполагая, как видно, в будущем заштемпелевать их и выпустить в обращение, как местный денежный знак.

20-го (7) февраля 1918 года Комитет Советских Организаций Забайкальской Области издал следующее постановление:

I) С 28-го числа (15) февраля месяца 1918 года прекращается выпуск из государственных и частных кредитных, торговых и промышленных учреждений и предприятий всяких купонов от процентных бумаг и займов.

II) Имеющиеся у населения на руках купоны должны быть сданы в государственный банк до 1-го апреля 1918 г. (18-го марта по старому стилю) следующий порядком и в следующие сроки:

1) От отдельных лиц государственными учреждениями купоны принимаются только в счет ушаты по следующим с этих лиц платежам и обмен кредитов купонов на кредитные билеты не производится.

2) Единоличные держатели купонов, коим не представляется возможный сдать купоны в казенные учреждения в счет уплаты по следующим с них платежам, должны сдать купоны в государственные ссудо-сберегательные кассы, а где таковых нет—в кооперативы, в качестве вкладов или авансов (в кооперативы).

Выдача денежных знаков с таких вкладов производится на общем основании. Кооперативы и сберегательные кассы принимают купоны только до 25-го марта (12 марта) и передают их немедленно по принадлежности в Государственный Банк.

3) Частные учреждения и предприятия вносят купоны на текущий счет в Гос. Банк, непосредственно или через частные кредитные учреждения. Получение с текущих счетов денег этими учреждениями и предприятиями производится на общем основании. Прием Гос. Банком купонов от частных учреждений и предприятий прекращается 5-го апреля (18 марта) 1918 года.

4) Прием купонов Гос. Банком от кооперативных и продовольственных организаций прекращается 10-го апреля (23 марта) 1918 года.

5) Отдельные государственные учреждения должны сдать купоны в Гос. Банк до 15-го апреля (28-го марта) 1918 года.

III) С 15-го апреля (28 марта) 1918 года совершенно прекращается обращение в Забайкальской области купонов и таковые считаются недействительными.

IV) Приему, согласно сего постановления, подлежат лишь купоны срочные 1 (14) февраля 1918 года.

стр. 239

V) В случаях, когда сдача купонов лицами и учреждениями производится не лично, а путем пересылки таковых в государственный банк почтовыми пост-пакетами, приему и записыванию на текущий счет подлежат только те отправления, кои сданы на почту не позже 10 апреля (23 марта) 1918 года.

Председатель Комитета Соколов. За комиссара финансового отдела Раздобреев*.1)

Но денежный кризис этим постановлением для данного момента ни в какой степени не разрешался, наоборот из текущего денежного оборота населения извлекались знаки, облегчавшие ему возможность взаиморасчетов.

Но если само население еще и изыскивало способы заменять отсутствовавшие знаки какими либо суррогатами, то в наихудшем положении оказалось само казначейство, не имея денежного фонда и в частности мелких купюр.

«Гербовый марки» в качестве разменных знаков.

Читинский губернский казначей своей докладной запиской за № 2083 от 18-го марта 1918 года, обрисовывая создавшееся затруднение рекомендует произвести выпуск вместо денежных знаков гербовых марок, наклеив их на листы чистой бумаги и заштемпелевав.

Губернский Казначей писал: «В Читинском Казначействе полное отсутствие казначейских знаков и кредитных билетов меньших чем 1000 рублей стоимости, в Читинском отделении Госбанка тоже самое.

Чтобы не допускать полной остановки казначейских операций как по приходу, так и по расходу, я обращаюсь к комиссии с просьбой принять зависящие от нее меры к притоку в государственные кассы мелких кредитных билетов, казначейских знаков и купонов. С своей стороны я предлагаю использовать имеющиеся в Читинском Казначействе, правда в небольшом количестве, всего 300.000 руб. гербовые марки в 1 р., 1 р. 25 коп., 2 р., 8 р. и 5 р. Для чего марки должны быть куплены Отделением Государственного Банка и во избежание склейки их наклеены на лист чистой бумаги, а на каждой из них должен быть поставлен штемпель Банка в удостоверение, что марка заменяет денежный знак.

Хождение марка имеет только в пределах области и заменяться деньгами может лишь в казначействах, подотчетных Читинскому Отделению Гос. Банка».

Для характеристики «духа времени» не без'интересно отметить, что финансовый отдел Комитета Советских Организаций в лице комиссара по финансово-экономическим делам — П. Винокурова, получив это представление областного казначея, препроводил его на заключение в коллектив служащих Госбанка.

1) Газ. «Забайкальский Рабочий», 1-го марта 1918 г. г. Чита.

стр. 240 —

В своем отношении от того же 18-го марта за № 726 Финансовый Отдел писал Коллективу служащих: «Препровождая настоящую копию, Финансовый Отдел просит Коллектив служащих срочно рассмотреть данный вопрос и результаты сообщить отделу».

25-го марта коллектив Читинского Отделения Гос. Банка имел суждение по вопросу, выдвинутому Читинским Казначейством.

В протоколе № 8, указанного коллектива, находим следующую запись:

«Слушали: I) о выпуске в обращение гербовых марок вместо денежных знаков за недостатком таковых.

Постановили: I) признавая неотложную необходимость в разрешении вопроса, в связи с отсутствием в кассе Отделения Банка кредитных билетов 1 р., 3 и 5 рублевого достоинства и неполучением таковых из Петрограда, несмотря на неоднократные требования, Совет Отделения, констатируя факт создавшихся затруднений, испытываемых населением области, постановил:

1) Запросить по телеграфу Гос. Банк о возможности получения кредитных билетов мелких купюр и необходимости, за неимением последних, выпустить в обращение гербовые марки, с отнесением расходов по сему на счет Гос. Банка.

2) Запросить Читинского Казначея о том, будут ли приняты обратно Казначейством купленные у него Отделением Банка гербовые марки для выпуска в обращение по миновании надобности в них, а также пришедших в ветхость, с возвращением О-нию уплаченных за марки денег.

3) Впредь до выяснения вышеизложенных двух пунктов, изыскать соответствующие цели средства изготовления по наивыгоднейшей цене».

Отделение Госбанка особенно интересовалось вопросом о порядке возмещения своих расходов по приобретению гербовых марок у Казначейства и о возможности получить в возврат уплаченную сумму в случае возвращения марок. Возникшая по этому делу переписка, интересная сама по себе, является показателем той надежды на «временность» возникшего денежного кризиса, которая, как видно, имелась у руководителей местных финансов.

Отношение от 27-го марта за № 1265 Отделение Банка просит фин. комиссию советск. организаций сообщить, будут ли приняты обратно Казначейством, купленные Отделением для выпуска, гербовые марки, по миновании в них надобности, а также пришедшие в ветхость, с возвращением О-нию уплаченных за них денег.

На это 29-го марта Читинский Казначей отвечает: «Я полагаю, что гербовые марки, выпущенные взамен кредитных би-

стр. 241 —

летов, уже тем самым должны рассматриваться как кредитные билеты и разкенные марки, и ветхие из них обмениваться на деньги, при соблюдении условий, установленных для обмена разменных марок (распознаваемость рисунка и наличие более половины марки), а затем отсылаться для уничтожения не в гербовое казначейство, а в Госбанк».

В дополнение к этому 1-го апреля 1918 года Читинский Казначей уведомляет Госбанк, что «гербовые марки, выпущенные взамен кредитных билетов, по миновании в них надобности, как денежных знаков, могут быть сданы Отделением Госбанка в Читинское Казначейство для обмена на деньги и уничтожения установленным для гербовых знаков порядком с уплатой по заготовительной стоимости».

Как видим, несколько недель ушло на переписку по отвлеченному вопросу о порядке внутриведомственных взаиморасчетов в будущем, и лишь 18-го апреля, послетехнической подготовки, была выпущена в обращение первая партия гербовых марок в 1, 2, 3 и 5 рублей, наклеенных на бумаге размером, примерно в 1/32 писчего листа. В рамке напечатано «Читинское Отделение Государственного Банка. Имеет хождение наравне с кредитными билетами в пределах Забайкальской Области».

Разм. знак Чит. Отд. Гос Банка, г. Чита, 1918 г. (Натур, велич. 111 х 91 мм.)

Вторая партия таких же наклеенных на бумагу марок была выпущена в обращение Читинским Отделением Государственного Банка 17-го июля 1918 года. Выпуски эти разнятся рисунком рамки и тем, что текст в одном случае изображен по старой орфографии, а в другом по новой. На марках печати Госбанка.

Всего выпущено было этих марок на номин. сумму 446.000 рублей.

Обязательства «Военного займа», облигации «Займа Свободы» и купоны от них.

Неполучение подкреплений из центра повлекло в дальнейшем недостачу и в крупных купюрах, денежное обращение в целом подверглось значительной депрессии.

«Совет Читинского Народного (Государственного) Банка 2-го созыва» в заседании своем 25-го июня 1918 года, «заслушав сообщение о денежном кризисе в области», — постановил: находящиеся в портфеле 5°/о обязательства

стр. 242 —

Государственного Казначейства истекших сроков выпустить в обращение наравне с кредитными билетами, согласно декрету 21-го января 1918 г. Уведомить об этом Комиссара Финансов, Казначейства и национализированные частные кредитные учреждения, а также напечатать соответствующие объявления в местных газетах».

Во исполнение этого постановления, 29-го июня, 15-го и 16-го июля и 24-го августа 1918 года Читинским Отделением Гос. Банка было выпущено в обращение, в районе Забайкалья, 5% обязательств Государственного Казначейства всех достоинств на сумму 718.000 рублей и Верхнеудинским Казначейством на сумму 132.000 рублей.

2-го и 20 июля и 1-го августа очередь дошла и до 5% облигаций „Займа Свободы» купюрами до 1000 рублей включительно; их было выпущено: в Чите — на сумму 157.160 р. и в Верхнеудинске — облигаций на 1.285.360 руб. и купонов от них, — достоинством в 50 копеек, 1 р., 2 р. 25 коп., 2 р. 50 коп. 12 р. 50 к. и 25 рублей,—на сумму 286.562 р. 25 коп.

«Контрольные марки» в качестве разм. знаков.

средних числах июля, когда выяснилась недостаточность выпуска гербовых марок, возникла мысль дополнительно выпустить в обращение еще и контрольные марки сберегательных касс.

Всю наличность оказавшихся в Чите контрольных марок, начальник почтово-телеграфной конторы 18-го июля,1) согласно предписания Временного Почтово-Телеграфного Управления Забайкалья препроводил Читинскому Отделению Народного (б. Государственного) Банка. Наличность эта составляла 80.000 шт. марок на общую сумму 3.481.000 рублей. По купюрам эти марки состояли из:

5.000 шт. достоинством в 1 рубль
17.000 шт. достоинством в 10 рублей
7.000 ...... 3 рубля
9.000 ...... 25 рублей
12.000 ...... 5 рублей
30.000 ...... 100 рублей

Контрольные марки также, как ранее гербовые, были наклеены на белую бумагу размером примерно в 1/32 писчего листа, на бумаге в рамке напечатано: «Читинское Отделение Государственного Банка. Имеет хождение наравне с кредитными билетами в пределах Забайкальской области». Первые выпуски — по старой орфографии, последующие — по новой.

Разм. знак Чит. Отд. Гос. Банка. 1918 г. (Натур, величина 110 х 87 мм)

Все эти контрольные марки на общую сумму, как указано выше, 3.481.000 рублей в течение июля месяца были выпущены в обращение о чем, за подписью «Председателя Совета Отделения» было распубликовано следующее об'явление:

1) Отношение Начальника Почт.-Телеграфн. Конт. за № 8598, от 18-VII 1918 г.

стр. 243

«В виду перерыва сообщения с Москвою и отсутствия благодаря этому подкрепления наличности из Отдела Кредитных билетов Гос. Банка, Читинским Отделением Народного Гос. Банка выпускаются в обращение контрольные марки для сберегательных книжек, достоинством в 100, 25, 10, 5 и 3 рубл. Указанные денежные знаки будут приниматься учреждениями Гос. Банка и Казначействами в Забайкальской области во все платежи, наравне с общегосударственными кредитными билетами; но получении же из Центра достаточного Запаса, последние будут немедленно выкуплены Читинским Отделением Банка. Председатель Совета О-ния — Стержнев. Товарищ Председателя — Борисоглебский, за Секретаря — Богданович, Комиссар (подпись).1)

Впоследствии в 1921 г. согласно распор. Центр. Упр. Гос. Банка Д. В. Р. марки эти были из'яты из обращения и уничтожены. Всего к 18-му февраля 1921 было из'ято и уничтожено этих марок на сумму 2.593.928 р.—почти 74% суммы выпуска.

Эмиссии Верхнеудинского и Читинского Казначейств

В течение того же июля месяца, по распоряжению Комитета Советских организаций Забайкальской области, Верхнеудинским Казначейством были выпущены, в обращение 4% билеты Государственного Казначейства (серии) достоинством в 25, 50, 100 и 500 рублей, на сумму 403/.175 рублей и купоны к ним на сумму 20.759 руб. 50 коп. Серии эти снабжены печатью казначейства и штемпелем: «выпущен Верхнеудинским казначейством».

Купоны срочные по 1918 год выпускались без штемпеля, а срочные, начиная с 1-го февраля 1918 года, со штемпелем:— «выпущен Верхнеудинским Казначейством».

Тогда же Верхнеудинским Казначейством были выпущены в обращение с теми же штемпелями: 51/2% облигации военного краткосрочного займа 1915 года достоинством до 1000 рублей, на сумму—183.450 руб., купоны от них достоинством в 2 р, 75 к., 13 р. 75 к. и 27 р. 50 к. на сумму 84.056 р. 50 кои., облигации того же займа, но 1-го выпуска 1916 г. на сумму 1.339.350 р. (купюры до 1000 руб.), купоны от этих облигаций тех же достоинств, что указаны выше на сумму 629.988 р. 24 к.,

1) См. «Правительственный Вестник» № 54, от 21-го июля 1918 г.

Стр. 244 —

облигаций того же займа и купюр 2-го выпуска 1916 года на сумму 1.135.750 руб. и купоны этих облигаций тех же достоинств, что указано выше на сумму 566.527 р. 12 к.

Всего за период с 14-го июля по 1-ое августа Верхнеудинским Казначейством было выпущено в обращение за своими штемпелями и без них: бумаг на сумму 4.484.085 руб. и купонов от этих бумаг на сумму 1.587.892 р. 61 к., а всего на сумму-6.071.978 руб. 61 коп.

О выпуске указанных денежных суррогатов было опубликовано следующее объявление:

«Верхнеудинским Казначейством, согласно распоряжения Центро-Сибири, для увеличения количества разменных денежных знаков выпущены в обращение 4°/о билеты Государственного Казначейства достоинством в 25, 50,100 и 500 рублей, облигации займа Свободы 1917 г. достоинством в 20, 40, 50, 100, 500 и 1000 руб., облигации % военных краткосрочных займов 1915 года, 1-го и 2-го выпусков 1916 года достоинством в 50, 100, 500 и 1000 руб. без купонов с печатью казначейства и подписями Казначея Темникова и бухгалтера— Агошкова.

Также выпущены и купоны от этих бумаг на следующих основания*:

1) Купоны от всех бумаг сроком по 1918 г. имеют хождение без каких-либо штемпелей на них,
2) Купоны начиная со срока 1-го февраля 1918 года, выпускаются с печатью Казначейства и штемпелем следующего содержания: «выпущен Верхнеудинским Казначейством».
3) Все вышеуказанные купоны имеют хождение наравне с кредитными билетами и другими денежными знаками по цене указанной на купонах: от билетов Государственного Казначейства в 60 к., 1 р., 2 р., 10 р., от облигаций Займа Свободы в 50 к., 1 р , 1 р. 25 к., 2 р. 50 к., 25 р. и от облигаций 51/2°/о военных займов в 2 р. 75 к., 13 р. 75 к. и 27 р. 50 к.

Процентные бумаги выпускаются без купонов с печатью и штемпелем Казначейства следующего содержания: «выпущена Верхнеудинским Казначейством но номинальной стоимости с отрезанными купонами» и за подписями казначея и бухгалтера.

Все учреждения и лица Забайкальской области в интересах увеличения денежных знаков и для устранения затруднений при расчетах обязаны принимать как в платежи, так и при расчетах все вышеуказанные бумаги и купоны, удовлетворяющие вышеуказанным требованиям, по цене указанной на бумагах и купонах.

Все поименованные здесь знаки, на коих отсутствуют отметки Казначейства, платежной силы не имеют и к приему не обязательны.

Комиссар К-ва Н. Любимов, Казначей — Темников, Ст. Бухгалтер — Грывов

Забайкальский Областной Исполком, сменивший «Комитет Советских организаций», подтвердил все произведенные Казначействами и Госбанком области выпуски денежных знаков и издал: «распоряжение по Финансовому Комиссариату Забайкальскою Областного Исполкома от июля 25 дня 1918 г.».

Повторив перечень всех уже выпущенных в Чите и Верхнеудинске бумаг и купонов от них, «распоряжение» заканчивалось так:

«Кроме того, Читинским Отделением Народного (б. Государственного) Банка также выпущены в обращение гербовые марки, достоинством в 1 р., 2, 3 и о рублей и контрольные марки в 5 р., 10, 25 и 100 рублей с печатью этого Банка.

Все эти бумаги, купоны и денежные знаки имеют хождение наравне с кредитными билетами по номинальной их стоимости.

Все учреждения и лица Забайкальской Области, в интересах увеличения разменных денежных знаков и для устранения затруднений при расчетах приглашаются беспрепятственно принимать в платежи вышеуказанные купоны и денежные знаки (контрольные и гербовые марки), удовлетворяющие вышеизложенным требованиям.

Чинам милиции вменяется в обязанность особо следить за исполнением сего распоряжения торговцами, учреждениями и частными лицами и .оказывать всяческое содействие лицам, обращающимся к ним с просьбой о понуждении уклоняющихся от приема в платежи вышепоименованных денежных знаков.

Стр. 245 —

Все вышепоименованные здесь денежные знаки, на коих отсутствуют метки учреждений Народного (б. Государственного) Банка и Верхнеудинского Казначейства, платежной силы не имеют и к приему не обязательны.

Председатель Забайкальского Областного Исполкома — Бутин, Председатель Областного. Совнаркома — Матвеев. Областной Комиссар Финансов – Леднев».

Эмиссия Кяхтинского Отд. Народн. Банка— «четвертованные» керенки.

Как и все Восточное Забайкалье, как и вся Сибирь — Прибайкалье, как указали мы, еще с конца 1917 г. ощущало недостаток мелких разменных знаков, а позже — с перерывом сообщения с западом — денежных знаков вообще.

Примыкая одним из уездов области к границе с Монголией, население которой привыкло к денежным знакам определенного образца и к золотой и серебряной валюте, Прибайкалье особенно чувствовало нарушение правильного денежного обращения.

В первые же месяцы 1918 г. краевая советская власть, столкнувшись с недостатком разменных денежных знаков, предприняла мероприятие не лишенное остроумия: не прибегая к самостоятельной эмиссии, что в те времена являлось еще новшеством, и не выпуская в обращение суррогатов денежных знаков — облигаций или купонов, власть предоставила пограничному Кяхтинскому (Троицкосавскому) Отделению Народного (бывшего Государственного) Банка выпустить «четвертованные» разменные знаки образца 1917 г.—»керенки» достоинством в 20 и 40 рублей. На белую бумагу, примерно, в V'sa писчего листа с над-писыо—»Кяхтинское Отделение Народного Банка* наклеивалась одна четвертая часть «керенки» в 20 или 40 рублей и ставился штемпель. На листке помимо титула банка было напечатано: достоинство—»5 рублей» или «10 рублей» и «имеет хождение наравне с кредитными билетами в пределах Забайкальской области». На листке имелись подписи: «Комиссар —А. Малофеев» и «Управляющий — Ермолаев».

Разм., знак Кяхт. Отд. Народн. Банка. 1918 г (Натур велич. 108 х 88 мм.).

Знаки эти были выпущены в обращение в марте 1918 г. Хотя на них и было указано, что районом их хождения является Забайкальская область, но фактически они обращались почти исключительно в пределах одного лишь Троицкосавского уезда этой области, в редких случаях появляясь на ден. рынке соседнего—Верхнеудинского уезда. По имени подписавшего эти

Стр. 246 —

«дензнаки» комиссара Малофеева, они стали именоваться рынком— «малофеевки», позднее их вспоминали, как «четвертованные керенки».

Знаки эти не долго задержались в обороте пограничного Прибайкалья. В июле 1918 г. сюда проникли из Читы Сибирские кредитные билеты Центро-Сибири в 50 р., которые и стали понемногу вытеснять «малофеевки». Несколько позднее — с приходом в Верхиеудинск и Кяхту бело-зеленой армии и чешских отрядов «малофеевки» окончательно исчезли из оборота.

Размен. Знак Кяхт. Отд. Народи. Банка. 1918 г. (Натур. велич. 108 х 88 мм,).

«Сибирские Кредитные Билеты» Центро-Сибири.

15-го июля 1918 года Иркутск был занят чехами и войсками Вр. Сибирского Правительства; несколько ранее — 20-го июня во Владивостоке Земское и Городское Самоуправление сменило власть советов.

23-го июля ген. Хорват на ст. Гродеково Усе. ж. д. об'явил себя Верховным правителем России, в это же время атаман Семенов накапливал в районе станция Борзя Забайкальской жел. дороги свои силы и прекратил сообщение Забайкалья с Маньчжурией.

Забайкалье, теснимое с Запада, сохраняло связь лишь с Амурской областью.

О какой-либо денежной поддержке со стороны не приходилось и думать, а между тем эвакуация в Забайкалье центральных сибирских органов советского управления и красной армии вызвала громадное увеличение расходов.

Денежные знаки и знаки их заменявшие, выпущенные в Верхнеудинске и Чите на сумму, как перечислено выше,— свыше 10-ти миллионов рублей, не могли утолить денежного голода; явилась необходимость выпуска одновременно большой партии денежных знаков.

Постановление 2-го Всесибирского С'езда Советов, происходившего в Сибири, в 1918 г. предоставляло право выпуска денежных знаков местным советам, за счет Центрального Сибирского Советского Управления. Это развязало руки местным Исполкомам. Декрет «Центро-Сибири» — Центрального Исполнительного Комитета Советов Сибири от 4-го июля давал конкретные задания местным Исполкомам о выпуске денежных знаков.

Стр. 247 —

С эвакуацией Центро-Сибири в Забайкалье, областной Комиссар Финансов — В. Леднев был назначен председателем Комиссии по изготовлению Сибирских денежных знаков.

В последних числах июля было издано следующее распоряжение:

«На основании постановления 2-го Всесибирского с'езда Советов и декрета Центрального Исполнительного Комитета Советов Сибири от 4-го июля с. г., выпускаются в обращение Сибирские кредитные билеты 50-ти рублевого достоинства образца 1918 года.

Первое время выпуск этих билетов будет производиться из Читинского Отделения Народного (б. Гос.) Банка и подотчетных ему Казначейств, а затем, по мере изготовления достаточного количества этих билетов, и из других учреждений Банка и Казначейств Сибири.

Прием в платежи и по обмену обязателен на любую сумму всеми учреждениями и лицами по всей территории Сибири и Дальнего Востока, наравне с общегосударственными кредитными билетами.

Председатель Центро-Сибири — Яковлев, Председатель Ком. по изготовлению Сибирских денежных знаков — В. Леднев».

На основании этого постановления с 29-го июля по 25-ое августа 1918 года Читинским Отделением Государственного Банка выпускались в обращение на простой бумаге «Сибирские кредитные билеты», впоследствии получившие название «Кузнецы» или «Молотки», все пятидесяти-рублевого достоинства.

Рисунок был исполнен художником Верхотуровым.

Всего было выпущено этих билетов 407 тыс. штук на номинальную сумму 20.350.000 рублей. Серии с № 360.001 по 360.079 включительно выпущены по 1000 листов каждая за одинаковыми нумерами.1)

Сиб. Кред. Билет. Чита, 1918 г. (Лицевая сторона). (Натур, велич. 142x72 мм.).

На лицевой стороне билета, на фоне перекрещивающихся горного молота, лопаты и кирки указано достоинство билета — «50». Направо от рисунка напечатано: «пятьдесят рублей. Сибирский кредитный билет. Имеет хождение по всей Сибири и обеспечивается золотым запасом Сибирских Отделений Государственного Банка. Подделка преследуется законом. Предс.

1) См. разъяснение Чит. Отд. Госбанка, от 10-ю октября 1918 г. №5423.

Стр. 248 —

Эксп. Комиссии В. Леднев. Член Комиссии — Б. Яковенко», рядом с этими подписями поставлен № билета и буквами указана серия выпуска.

Сиб. Кред. Билет. Чита, 1918 г. (Оборотная сторона (Натур, велич. 142x72 мм.).

На левой стороне билета — на фоне фабричных зданий с дымящимися трубами изображен рабочий с засученными рукавами, сидящий возле наковальни, с молотом в левой руке. Правой рукой он показывает на изображенного налево от него двухглавого орла с распростертыми крыльями с разбитыми и падающими с лап оковами. Вокруг орла приведенная выше надпись об основаниях выпуска и дата — «4/VII 1918 г.». В двух углах билета цифрами указано его достоинство— «50».

Курс на эти билеты вначале соответствовал курсу керенских, но с появлением на рынке в конце 1918 г. омских «сибирских», — курс «кузнецов» выравнялся по ним, после же произведенного в 1919 г. заштемпелевания курс «кузнецов» упал еще более.

Казалось бы, что низкий курс «молотков» страховал их от подделки, но, как видно, труд также пал в цене и на рынок были «выпущены» фальшивые боны. Об этом осведомляла публикация Читинского Отделения Государственного Банка:

«Доводится до всеобщего сведения, что в обращении появились фальшивые «Сибирские кредитные билеты» 50 руб. достоинства со штемпелем и печатью Отделения за подписью кассира — «И. Соколов». Особенность подделки билетов легко отличить на глаз, след.: на настоящих билетах надпись — «Читинское Отделение Государственного Банка» — набрана славянским шрифтом, а на фальшивых — гражданским, в государственном гербе значительная разница. Ободок в одну полосу, а на настоящих — в две».

Помимо появления на рынке фальшивых «Сибирских кредитных билетов» — указание на что имеется исключительно в приведенном выше объявлении, — известно, что в обращении появились настоящие билеты, но с подложной нумерацией, а потом и с подложными штемпелями.

Дело в том, что типографией заготовлено было «Сибирских кредитных билетов» на сумму 50 милл. рублей, выпущено же их в обращение на сумму 20.350 тысяч рублей, остальные билеты этого образца не были занумерованы и хранились в кладовых Читинского Отделения Государственного Банка,

Стр. 249   —

При эвакуации Читы в 1918 г. органами советской власти, некоторое количество этих незанумерованных билетов было похищено и с поддельными нумерами появились на рынке.

Позже — по истечении предельного срока для зарегистрирования и заштемпелевания «Сибирских кредитных билетов» — на рынке появились эти знаки с поддельными штемпелями о зарегистрировании.

Дополнительный выпуск облигаций.

Одновременно с выпуском «Сибирских кредитных билетов» власть не отказывалась и от использования остатков имевшихся в Государственном Банке облигаций.

1-го августа 1918 года на 21-ом заседании «Совета Читинского Отделения Государственного Банка 2-го созыва», в протоколе Совета за № 22, — читаем:

«Слушали: Разрешение Правлению Отделения произвести выпуск в обращение облигаций военных 5 ½% займов и облигаций 5°/о займа Свободы.

Постановили: разрешить Правлению Отделения производить выпуск в обращение облигаций 572°/о военных займов и облигаций 5% займа Свободы, из числа принадлежащих Отделению».

Последние, принадлежавшие Отделению, 5 % облигации Займа Свободы были выпущены в обращение еще в июле и 1-го августа имелась возможность выпустить лишь 5½ % облигации военного краткосрочного займа 1916 года II-го выпуска, достоинства до 1000 р. включительно.

Выпуск их состоялся 20-го августа на мизерную сумму— 37.800 рублей.

Итоги советской эмиссии за период 1918 года.

Подведем итог денежного производства Забайкальской области при Советской власти за 1918 год, вернее за период с 18-го апреля (день выпуска гербовых марок) по 23-ое августа (последний день выпуска «Сибирских кредитных билетов» — «молотков»).

В обращение было выпущено:

1. В Чите:

а) гербовых марок на руб...................... 443.000
б) контрольных ................................. 3.481.000
в) 5% обяз. Госуд. Казнач. на руб. ......... 718.000
г) 5% облигаций Займа Свободы на руб. ..... 157.160
д) 5½ % облигаций военного займа 1916 г. 2-го выпуска на руб. ..... 37.300
е) «Сибирских кредита, билетов» на руб. ........... 20.350.000

Всего на руб. ..... 25.186.460

Стр. 250 -

II. В Верхнеудинске:

облигаций, обязательств и купонов на руб. ....... 6.071.978.61

Итого в Забайкалье было выброшено на денежный рынок денежных знаков

на сумму . . 31.258.438.61, не считая кяхтинских «четвертованных керенок».

Принимая во внимание фактически существовавший на рынке в то время курс на выпускавшиеся знаки, можно констатировать, что вся «эмиссия» указанного периода в исчислении ее в золот. рубле составила довольно почтенную сумму.

Период власти атамана Семенова.

В сентябре Чита была занята с Востока частями атамана Семенова. Временно сначала молчаливо — de facto, а йотом и формально — постановлением Сибирского .Правительства от 17-го октября 1918 года были узаконены все, выпущенные учреждениями Советской власти денежные знаки, в том числе и «молотки» («кузнецы»). Был об'явлен обязательный срок заштемпелевания их — 1-ое декабря того же года. Об этом 22-го октября 1918 г. Управлением Читинского Отделения Государственного Банка было опубликовано следующее постановление:

«Постановлением Административного Совета Вр. Сибирского Правительства 17/Х 1918 года пятидесятирублевые боны, выпущенные ранее Отделением, допускаются к временному хождению в пределах Забайкальской области, с условием заштемпелевания в Отделении Госбанка Сибири не позднее 1-го декабря 1918 г.

Доводя об этом до всеобщего сведения. Отделение Банка приглашает держателей означенных выше бон (Сибирский кредитн. билет 50 руб. достоинства) представить таковые в Отделение для наложения на них особого штемпеля не позднее 1-го декабря 1918 г. Не представленные для штемпелевания боны права хождения иметь не будут. Первым днем «приема бон для заштемпелевания назначается 29 число сего октября».

В последние месяцы 1918 года денежный рынок Забайкалья был насыщен исключительно денежными знаками «местного производства» — «молотками». Других знаков в денежном обороте не имелось. Вследствие того, что эти знаки были обязательны к приему лишь на ограниченной территории, они фактически с рынка не исчезали, но вместе с тем имели неуклонную тенденцию к понижению стоимости.

Доклад за ноябрь месяц 1918 г. директора одного из местных Отделений Банка своему Правлению отмечает, что «в обращении остались, почти исключительно, «совдепки» 50-ти

Стр. 251 —

рубл. достоинства, настроение публики к которым отрицательное. Торговцы берут их неохотно, а продукты первой необходимости — муку, мясо и привозные японские товары можно приобрести только на «керенки». Кооперативы вынуждены также производить отпуск мясных продуктов только при расчете керенками или старыми деньгами. Отсюда создалась в Чите погоня за знаками общегосударственного образца, с надбавкой 15—20%, при одновременном скоплении местных знаков».

Регистрация местных суррогатов.

Постановлением от 23/IX 1918 г. за № 126 Административного Совета Вр. Сибирского Правительства узаконялись наравне с денежными знаками 5 % краткосрочные обязательства и 4 % серии Государственного Казначейства, 5 % облигации Займа Свободы достоинством до 100 рублей включительно, а равно купоны всех государственных бумаг, срочных до 1-го октября 1918 года.

1-го октября 1918 года Временное Сибирское Правительство приступило к выпуску 5 % краткосрочных обязательств Государственного Казначейства Сибири.

Острая нужда в денежных знаках в Западной и Восточной Сибири заставило Временное Сибирское Правительство катиться по наклонной плоскости эмиссии.

Последующие, быстро идущие одна за другой, эмиссии не могли полностью удовлетворить денежный голод даже близ лежащих к Омску административных пунктов и провинция в значительной степени была предоставлена сама себе в вопросах удовлетворения нужды в денежных знаках.

Провинции не оставалось ничего больше, как ходатайствовать в Омске о присылке подкрепления, а, пока что, продолжать пользоваться денежными суррогатами, узаконяя в порядке лонгирования право обязательного обращения этих знаков.

Объявленная 17-го октября 18 г. обязательность заштемпелевания до 1-го декабря 18 г. окраинных денежных знаков, в том числе и выпущенных в обращение в Чите, за дальностью расстояния и значительным радиусом обязательного для этих знаков обращения оказалась недостаточной, и истекший 1-го декабря 18 года, срок регистрации, постановлением Совета Министров 25-го февраля 1919 года, был продлен до 1-го апреля 19-го года.1)

Фактически регистрирование путем наложения штемпеля производилось в Забайкальской области по 13-ое марта 1919 года, после какового времени за малоценностью выпущенных ранее «молотков», желающих заштемпелевать их не оказалось,

1) См. стр. 182.

Стр. 252 —

По указанное число было зарегистрировано «Сибирских кредитных билетов» («молотков») на сумму 19.291.500 рублей, кроме того было изъято их из обращения за ветхостью на 2.800 рублей.

Следовательно, не было предъявлено к заштемпелеванию как но причине обесценения, так и вследствие уничтожения, износки и пр. этих знаков на сумму 1.061.300 рублей, т. е. 5,2% по отношению к общей сумме выпуска их.

Кроме того, значится из'ятыми из обращения за ветхостью:

а) Читинским Отделением Государственного Банка 5% обязательств Государственного Казначейства на 1000 рублей „Контрольных марок» на 300 рублей.

б) Верхнеудинским Казначейством— 5½ % займа Свободы на 1000 рублей, облигаций военного краткосрочного займа 1-го и 2-го выпуска на 1.450 рублей и досрочных купонов от разных % бумаг на номинальную сумму 137.000 руб.

1919 год.

С марта — апреля месяца 19 года денежное обращение фактически унифицировалось обязательствами Сибирского Казначейства.

Эти денежные знаки в течение года — по март 1920 г. — составляли главную денежную единицу на денежно-товарном рынке, так как мелкие керенки достоинством в 20 и 40 рублей, как известно, постановлением Омского Совета Министров от 15-го апреля 1919 года, были изъяты из обращения, а керенские-думские в 1000 рублей и в 250 руб. в то время в широком обращении почти не имелись.

Недостаток денежных знаков на окраине и невозможность подкреплять денежными знаками окраинные казначейства вынудило Омское Правительство продлить срок свободного хождения читинских бон так же, как хабаровских и амурских. 1)

По отметкам Читинской Торгово-Промышленной Палаты в частных сделках на Читинском рынке средний курс на «Сибирские» (по отношению к 1 рублю золотом) — был зафиксирован:

1919 г. в июле 33 р. в ноябре (1-ая половина) 107 р. 
„ „ августе 42 „ „ „ (2-ая „ ) 160 р. 
„ „ сентябре 52 „ декабре (1-ая „ ) 163 р. 
„ „ октябре 70 „ „ „ (2-ая ,, ) 167 р-

В конце 1919 года эвакуировавшийся уже из Омска Совет Министров, постановлением своим от 19-го ноября, разрешил выпуск в обращение облигаций Государственного внутреннего 4½ % выигрышного займа 1917 года — билеты по 200 р.,

1) См. стр. 183.

Стр. 253-

а также купоны от них всех сроков. Облигации и купоны эти вначале первых двух разрядов (зеленый и оранжевый), а позже согласно постановления Совета Министров от 16-го декабря,— и III-го разряда (коричневый) были получены из Иркутского Отд. Госбанка и с печатями последнего, а некоторые, — Чит. Госбанка, поступили в обращение.

1920 год.

Курс на сибирские краткосрочные обязательства в начале 1920 года, после прекращения легального ввоза их из Сибири, за перерывом с января месяца регулярного, а с февраля и всякого сообщения, а также вследствие неожиданно-то и на первый взгляд как бы парадоксального поднятия курса их на Востоке—в Харбине и во Владивостоке, поднялся и в Чите.

Записи Читинской Торгово-Промышленной Палаты фиксируют следующий курс «Сибирских»:

1920 год январь 1-ая половина—117 рублей
„ „ „  II-ая —110  
„ „ „  февраль 1-ая — 93 рубля
„ „ „ II-ая „ —100 рублей

Любопытно сопоставить с курсом, отмеченным Харбинской Биржей на рынке г. Харбина: 1920 г. январь от 140 рублей до 85 рублей, февраль от 85 рублей до 128 рублей.

Начиная с марта на Востоке курс сибрубля катастрофически начинает падать по причинам, на которых подробно мы останавливаемся особо.

В марте в Читу проникают сведения как с Востока—где курс сибзнаков неудержимо падает, так и с Запада, где Соввласть аннулирует сибирские денежные знаки и где Верхне-удинская «Временная Земская Власть Прибайкалья», якобы, намеревалась девальвировать «Сибирские» в пропорции 1:10. В июне стало известно о девальвации в Верхнеудинске в пропорции в десять раз худшей, а именно, 1:100.

Позже проникают сведения о подготовляемой денежной реформе и в Приморье. Район Забайкалья, вернее сказать, город Чита с небольшим связанным с нею районом, по магистрали: на запад 385 верст до ст. Петровок. Завод и на восток 447 верст до ст. Маньчжурия наводняются и с Востока и с Запада сиб-знаками, происходит новая инфляция местного рынка и к июню месяцу 1920 года создается положение, аналогичное с мартом 1919 года, когда рынок был наводнен не имеющими хождения вне Забайкалья — «Молотками», стой лишь разницей, что «Сиб-знаки» до некоторой степени все же продолжали иметь хождение и в полосе отчуждения К. В. ж. д.

Стр. 254 —

С марта 1920 года Читинская Торгово-Промышленная Палата отмечает следующий курс на Сибзнаки:

Март 1-ая половинна—126 р. Май 1-ая половина —600 р.
« II-ая > —157 « « II-ая « —975 
Апрель 1-ая « —188 « К июню курс пони-
« II-ая « —375 « зился до —1250 р.

Эмиссия атамана Семенова.

Боны Чит. Отд. Гос. Банка «голубки» и «воробьи».

Но если в частном обороте и имелись хотя и обесценивавшиеся денежные знаки, все же в количестве совершенно достаточном, то совсем иное положение создавалось для казны.

С падением власти Омска — власть в местном Забайкальском масштабе, согласно указа Адмирала Колчака от 4-го января 1920 г. перешла к Атаману Семенову, как главнокомандующему всеми вооруженными силами Российской Восточной окраины.

Фактически уже много раньше Забайкалье было государством в государстве, падение власти Адмирала Колчака лишь формально закрепило это положение.

Государственная казна атамана Семенова не обладала собственным запасом денежных знаков и с перерывом формальной связи с Западом перед правительством Читы встал вопрос о собственной эмиссии.

После обсуждения вопроса об эмиссии в совещаниях при атамане, 30-го января 1920 года был издан закон о местной эмиссии и Читинскому Отделению Государственного Банка распоряжением правительства предложено было приступить к изготовлению и выпуску «бон Читинского Отделения Государственного Банка» достоинством в 100 и 500 рублей.

Боны эти печатались на сетчатой бумаге, заготовленной Омским Правительством в Америке и перехваченной атаманом Семеновым при следовании ее в Омск;

На бумаге этой же заготовки, в том же году, во Владивостоке Вр. Пр. Д. Востока — Прим. Земск. Упр. печатала Сибирские обязательства достоинством в 50, 250, 1000 и 5000 руб.

Боны Читинского Отделения Государственного Банка печатались на белой бумаге: пятисотки синей, или зеленоватой, или серой краской, а сотенные серой.

Впоследствии боны эти получили общеизвестное название: купюры но пятьсот рублей—»голубки» и купюры по 100 руб. — «воробьи».

Первые, т. е. „голубки», были выпущены в три приема, причем выпуски разнятся друг от друга литером и цветом краски: первый — синей, второй — зеленоватой и третий — серой.

Стр. 255.—

Выпуск этих бон производился Читинск. Отд. Госбанка с 18-го февраля по 17-ое августа 1920 года.

О предстоящем выпуске своих бон Государственный Банк предворил население следующим объявлением:

«Для удовлетворения потребности населения Российской Восточной Окраины в денежных знаках, Государственный Банк на днях приступает к выпуску 500 руб. казначейских знаков, разрешенных к выпуску законом 30 января с. г. и изготовленных на плотной бумаге с особыми водяными знаками, с художественно выполненными изображениями и рисунками».

В предупреждение установления лажа на Сибзнаки, атаман Семенов издал приказ об обязательности хождения бон Гос. Банка наравне с Сибирскими и установил для лиц, нарушающих это постановление, наказание: арест на 6 месяцев и штраф в 10.000 рублей.

Приказ этот остался лишь на бумаге. Курс выпущенных атаманом Семеновым бон Госбанка сразу же был установлен рынком в два раза худший, нежели на Сибирские.

А так как выпуск этих бон совпал с моментом перелома в сторону катастрофы курса на Сибзнаки, то и боны Госбанка разделили участь Сибзнаков.

Бон Чит. Отд. Гос. Банка. 1920 г. (Натур, еелич. 147 х 86 мм.)

О выпуске бон первой серии от Госбанка появилось следующее об'явление:

«18-го февраля Читинское Отделение приступает к выпуску в обращение временных денежных знаков (бон) достоинством в 500 рублей. Означенные боны имеют хождение наравне с денежными знаками и обязательны к приему в платежи менаду частными лицами и в казну.

Отпечатаны боны на особой бумаге с водяными знаками, гарантирующими их от подделки. Вр. Управляющий Гос. Банком Е. Годзянский.

Первая серия выпущенных бон разошлась немедленно и вскоре состоялось утвержденное атаманом, постановление Помощника Главкома по гражданской части» следующего содержания:

1. «Предоставить Читинскому Отделению Гос. Банка разрешенный ему в феврале сего года выпуск бонов Государственного Банка на сумму 500.000.000 рублей увеличить до одного миллиарда рублей.

Стр. 256 —

2. Купюры бонов сохранить в 25 р., 50 р. 100 и 500 р.

3. Разверстаняе общей суммы бонов между купюрами предоставить Государственному Банку; ему же предоставить и установление серий выпуска, а равно номеров и литер бонов».

О выпуске бон второй серии. Отделение Государственного Банка дало следующее откровенное объявление:

«От Государственного Банка

Доводится до всеобщего сведения, что за использованием права выпуска бонов Государственного Банка 500 рублевого достоинства первой серии, Читинскому Отделению Банка разрешено выпустить вторую серию бонов. — Боны второй серии выпускаются на такой же бумаге, как первая серия, и сохраняют полностью тот же рисунок с отличием лишь в цвете, краске, литере и нумере, именно: краска — серая, со слабым темно-зеленым оттенком, литера — «П» и № 375».

По истечении некоторого времени появилось новое объявление:

«От Государственного Банка

Доводится до всеобщего сведения, что за. Использованием права выпуска бонов Государственного Банка 500 рублевого достоинства второй серии, Читинскому Отделению Банка разрешено выпустить третью серию бонов. Боны третьей серии выпускаются на такой же бумаге, как и первые две серии, и сохраняют полностью тот же рисунок с отличием лишь цвета краски, литеры и нумера, а именно, краска — зеленая с несколько более темным оттенком, литера «С», № 485, исполнены боны типографским способом».1)

Указанные в постановлении помглавкома боны достоинством в 25 и 50 р. — в обращение выпущены не были и даже не заготовлялись экспедицией из-за стремительного падения курса.

Японский банк в Чите

Почти одновременно с принятием на себя ат. Семеновым полноты власти, им было допущено открытие в Чите филиала Японского Чосен Банка. Под видом вр. агентства при шта-

1) Газ. «Восточная Окраина» от 6 июня 1920 г. гор. Чита.

Стр. 257-

бе японских экспедиционных войск, начал функционировать филиал этого Банка на ст. Чита Забайкальской яг. д.

Второй вр. филиал был организован при ст. Маньчжурия Кит. Вост. ж. д.

Фактически деятельность этих филиалов свелась к операциям с золотом, распродаваемым ат. Семеновым, и с бум. ден. знаками разного наименования. Игнорируя семеновские боны, как не имевшие сбыта на заграничных рынках, агентура Чосен Банка проявляла некоторый интерес к «сибирским». Интерес этот был не велик, но при мертвом застое рынка и он сказывался на их курсе.

К началу апреля при курсе Сибзнаков в 175-200 рублей, семеновские боны котировались уже в 350-400 рублей1) и ясно было, каково будет их будущее.

Торгово-Промышленники о фин.-эноном. положении

В марте 1920 года Читинская Торговое. Промышленная Палата представила доклад помощнику по гражданской части главнокомандующего всеми вооруженными силами Российской Восточной окраины.

В своем докладе Торгово-Промышленная Палата делает попытку указать власти на гибельность ее финансово-экономической политики и на абсурдность изданного атаманом обязательного постановления об уравнении курса местных бон с сибирскими обязательствами Государственного Казначейства.

«Палата находит, что обесценение выпущенных Гос. Банком бон пятисот и сторублевого достоинства произошло, помимо общей государственной разрухи, отчасти по вине самой власти. Власть, выпуская боны, удовлетворяла естественную нужду в денежных знаках в области, создавшуюся вследствие особого политического положения. Палата убеждена, что, выпуская боны, власть примет все меры против обесценения этих знаков. Между тем, в жизни наблюдались и наблюдается обратное явление. Власть в лице отдельных ведомств, например штаба походного атамана, Управления военных сообщений и других организаций, например — Мясбюро,—своими действиями вызывают дискредитирование этого, денежного знака. Эти ведомства усиленно занимаются сделками на валюту, продают иены, золото, причем всякую продажу или покупку обуславливают платежей или сибирскими знаками или какими-либо другими и отнюдь не совершают сделок на боны. Вы можете наблюдать ежедневно в Штабе Доходного Атамана картины этой безудержной торговли денежными знаками.

Палате известно, что золото, с таким успехом расточаемое, продается потом на рынке частными лицами по повышенным ценам. Кроме сего, отдельные ведомства, как например, Управление Военных Сообщений, и отдельные продовольственные организации (Мясбюро) проводят самостоятельную финансовую политику, но об'единенную единым началом, самостоятельно и независимо от кого бы то ни было занимаются реализацией получаемой валюты (иены и золото), причем произвольно устанавливают курс обмена и только на сибирские и отказываются от всяких сделок или обмена на боны. Если власть сама, своими действиями дискредитирует выпущенные ею же боны, то, конечно, трудно и невозможно требовать уважения к выпущенным бонам со стороны населения. И ваше обязательное постановление является простым приказом, не достигающим цели. С распубликованием обязательного постановления о равноценности местных бон с сибирскими осложнилось положение торговли в худшую для населения сторону — сибирских знаков на базар не понесли, в салу чего спрос на сибирские увеличился, лаж значительно повысился, а вместе с этим и поднялись до неимоверной высоты цены на товары и продукты».2)

1) «Справочная ведомость Читинской Торгово-Промышленной Палаты» за 1920 год. 
2) Доклад Чит. Т.-Пр. Палаты, от 31-го марта 20 г, за № 681.

Стр. 258 —

Дав общую картину созданных властью и ее органами затруднений, — доклад указывает, что

«... из чувства самосохранения и желания дальнейшего ведения торговли, торгово-промышленники, как таковые, вынуждены были искать выхода. Таким выходом была продажа на сибирские и покупка сибирских знаков на местные боны.

Палата далее находит, что сдача золота или иен на текущий счет иностранных банков отдельными ведомствами также подрывает и служит причиной, способствующей окончательному подрыву значения бон, ибо у населения создается полное и основательное впечатление о том, что и сама власть не уверена в ценности выпущенных денег. Должны быть приняты все меры к прекращению безмерного выкачивания золотого запаса, без того уже малого, за границу на создание разного рода коммерческих предприятий военными ведомствами. Нужно прими к сознанию, да и в этом нас научили грозные события, что военному ведомству не следует заниматься коммерческими предприятиями, ибо это разлагает военную среду и отвлекает ее от прямых непосредственных задач. В этом случае мы имеем в виду Монгольскую Экспедицию генерала Бирюкова, стоющую для казны громадных средств. Между тем, эта организация, выкачивая деньги и отвлекая военное ведомство, никогда и ни при каких условиях, а в особенности при нынешних, не создаст здорового экономического влияния в Монголии, как построенная на нездоровых коммерческих промышленных началах. Помимо сего, эта организация свией политикой в корне подрывает и в будущем какое-либо влияние России на Монголию.

Резюмируя все вышеизложенное, Палата находила необходимым:

1) Принятие мер к прекращению обособленной финансовой экономической политики отдельных ведомств и согласованности таковой (продажа золота, спекуляция с денежными знаками военными ведомствами, реквизиции и коммерческие предприятия военных ведомств).
2) Выяснение возможности обеспечения выпущенных бон золотым запасом.
3) Созыв особого совещания о мерах борьбы с обеспечиванием денежных знаков с участием представителей общественности.

Мнение банков.

В докладной записке одного из банков, составленной для своего Правления в первых числах апреля 20 г., дается следующая характеристика, аналогичная с приведенной в докладе Палаты:

«Первая четверть настоящего года протекла с большими колебаниями в ходе дела, благодаря политическим осложнениям и продолжению экономического развала. С самого начала года мы раз'единились с г. Иркутском, в феврале почти прекратилась корреспонденция из Владивостока, в начале марта нарушилась связь с Верхнеудинском, почтовое сообщение с Харбином, неисправно, а телеграфного нет около двух недель. Оторванность Читы, в связи с происходившими военными событиями и эвакуацией военных семей, усиливала и без того нервное состояние публики. Временами замечалась полная растерянность, сыпались убедительные просьбы посоветовать — оставить деньги в банке или взять. После проникших из Ир-

Стр. 259 —

кутска слухов об аннулировании сибирских знаков, началась усиленная затрата денег на нужные и ненужные предметы.

Выпуск Читинским Отделением Государственного Банка местных бон увеличил хаотическое состояние денежного рынка. При самом появлении бон установился на них обязательный лаж против сибирских на 20%, дошедший в апреле до 70%.

Наши пассивы начали болезненно пухнуть и заставили прекратить с 23-го марта начисление процентов на вновь поступающие суммы, кроме счетов мелких сбережений кооперативных организаций.

Общее положение кооперативных организаций и в данный момент является чрезвычайно затруднительным.

Цены на некоторые предметы удвоились и утроились».

Как будто идя на встречу общественности, Правительство атамана, 21-го апреля 20-го года, издает постановление за №92 «Об утверждении положения о Краевом Народном Собрании».1) но начинание это оказывается мертворожденным, так как даже провинциальный скромный парламентаризм плохо согласовался с методами правления атамана.

Советские облигации.

В начале мая на читинский рынок стали проникать облигации IY и V-ой серии внутреннего с выигрышами займа, три серии коих были выпущены в Иркутске правительством адмирала Колчака, а две последних Иркутским Ревкомом в январе-феврале 1920 г. по соглашению с Р.С.Ф.С.Р. Об этом проникновении Отделение Гос. Банка ставится в известность Мин. Финансов атамана.

Главное Управление Гос. Банка пишет:

«В последнее время в Забайкалье появились американские облигации со штемпелем Советской Республики, выпущенные в г. Иркутске большевиками, в качестве денежных знаков и распространенные среди населения Забайкалья, очевидно, большевистскими войсками.

Были уже случаи предъявления таких облигаций в кассы учреждений Государственного Банка и Казначейства.

В виду сего и в предупреждение приема указанных облигаций учреждениями Банка и казначействами, Государственный Банк дает знать, что американские облигации со штемпелем советской республики в качестве денежных знаков Правительством Восточн. Росс. Окраины не признаны и права хождения не имеют, а посему и прием их в кассы учреждений Банка и Казначейства ни в коем случае не допустим. Об этом Отделению надлежит уведомить подотчетные Казначейства.2)

1) Газ. Официоз — «Вестник Забайкалья» № 44, от 28 апреля 20 г. г. Чита, 
2) Отношение от 18 мая за №240.

Стр. 261 —

На основании всего изложенного и постановления Совета Кооперативных Съездов Забайкальской области, состоявшегося 14-го сего мая, в качестве мер, могущих облегчить создавшееся положение, возбуждаем следующие вопросы:

1) О привлечении в финансово-экономическое Совещание представителей общественности вообще и кооперации в частности.
2) О снабжении кооперативных организаций такой валютой, при которой они могли бы продолжать свою деятельность по закупкам заграницей, установив для этого соответствующий обмен имеющихся у организаций Читинских знаков».

Не смотря на крайнюю серьезность вопросов, затронутых докладной запиской кооперативов, они остались без рассмотрения.

На одном из последующих своих заседаний — 11-го июня — Совет Кооперативных Съездов вновь обсуждал вопрос о финансовом положении Забайкальской кооперации. Докладчик Совета по этому вопросу обрисовал всю трудность финансового положения кооперативных организаций и края вообще.

Как указал докладчик— «местные правительственные круги надеются на образование в ближайшем будущем русско-японского банка с основным капиталом в 40 миллионов — (20 милл. русских и 20 японских). Но ожидать улучшения от осуществления этого проэкта нельзя. Других перспектив нет. Как пример полного обесценения обращавшихся в Чите знаков, докладчик указал на случай с ним самим, когда он был на станции Маньчжурия. Имея в своем портфеле 120.000 рублей сибирскими, совершенно новыми, знаками, он не мог на них купить никакой валюты, нужной ему на проезд в Харбин. Пришлось возвратиться в Читу.

Совершенное обесценивание бум. рубля влекло невероятно быстрый рост цен на главнейшие продукты питания. Расходы на содержание служащих увеличиваются, тогда как все кооперативные учреждения теряют свои последние реальные ценности, оставаясь перегруженными такими знаками, как например «голубки», которые потеряли всю свою ценность. Получается заколдованный круг, выхода из которого совершенно не видно.

Перед всеми нами стоит все тот же неразрешимый вопрос—как же быть дальше».

Советом Съездов по докладу, наряду с другими положениями, было постановлено:

«Сохраняя кооперативный характер в деле расценки товаров, но имея в виду, что не останавливающееся обесценение нашего рубля не позволяет обходиться прежними приемами, так как неподвижность или малоподвижность товарных цен в кооперативах означало бы в действительности продажу по, не-покрывающим себестоимость, постепенно понижающимся ценам и могла бы вызвать в самом скором времени полное разорение кооперации, следует признать необходимым:

1) Определение себестоимости товаров по курсу золотого рубля.
2) Наценка в размере не более процента, также по расчету на золотую валюту».1)

Судьба бон.

В первой половине июня курс на читинские боны упал до 5.000 рублей. Между тем, эмиссии не предвиделось и конца, печатный станок работал без устали, не хватало лишь краски и это вынуждало менять цвет выпускаемых бон.

Одновременно расширилась брешь, внесенная еще в Омске в доверие к денежным знакам и правам держателей их. Объявлено было, что в Чите по распоряжению омского правительства произведено будет изъятие керенок.

Все это усиливало темп падения курса на бумажные знаки всех наименований, а особенно, конечно, местных выпусков.

28-го июня в заседании Краевого Народного Комитета в Чите была заслушана резолюция Читинской Торгово-Промышленной Палаты о финансово-экономическом положении Забайкалья. Резолюция эта гласила:

«Подвергнув всестороннему обсуждению вопрос о финансовом и экономическое положении окраины, Палата констатирует наличие явной катастрофичности в этой области жизни. Палата не видит, чтобы со стороны власти предпринимались реальные шаги к смягчению надвигающегося экономического кризиса. Общество довольствуется какими то скрытым слухами о разных экономических совещаниях под председательством военных и с участием только военных. О каких то предполагаемых монополиях отдельным группам и т. д. отсутствие гласности и осведомленности общества и населения о мерах экономическо-финансового характера создает тревогу в общественном мнении.

Открываются торговые предприятия под управлением военных, недостаточно компетентных в торговом деле. Палата неоднократно уже отвечала все вредные последствия вмешательства военных организаций в торгово-промышленную жизнь, и снова подтверждает, что подобного рода явления, неся моральное разложение в военную среду, препятствуют нормальному течению торговой жизни в виду наличия всякого рода привилегий организациям, находящимся под покровительством власти.

Палата обращает внимание и на то, что транспорт налажен только видимо: объявлен свободный прием и отправка грузов, но все же необходимы особое усилия, чтобы протолкать тот или иной груз. И такое положение вещей неизбежно, пока транспорт будет находиться в распоряжении лишь одной военной организации, а не органу созданного из представителей ведомств и организаций, заинтересованном в правильной функционировании торгового транспорта. Констатируя наличие этих фактов, палата полагает, что власть должна найти выход из создавшегося положения, согласуя свои действия и желания с нуждами общества и населения. При чем при разработке мероприятий должны быть приняты во внимание:

а) полное преобразование финансовой системы,
б) обеспечение личной безопасности и собственности имущественной, торговой и промышленной,
в) свобода передвижения лиц и товаров,
г) заготовка достаточного количества продуктов и товаров;
д) содействие к развитию торговли и промышленности установлением благоприятных к этому условий.

Для обследования же этого и других вопросов, связанных с общим финансово-экономическим положением края, необходимо создать экономическое совещание с привлечением в состав его представителей компетентных учреждений и общественных организаций, и поручить этому совещанию выработать в спешном порядке план экономических мероприятий».

По заслушанию этой резолюции Член Народного Краевого Комитета Г. И. Перфильев внес заявление:

«финансово-экономическая комиссия, касаясь финансового и экономического положения Забайкалья и Восточной окраины, отмечает

1) См. протокол заседания Совета Кооперативных Съездов Забайкальской области от 11-го июня 20 г.

Стр. 263 -

катастрофу и обесценение денежных знаков. Все мы знаем, что творится с деньгами. Иена вчера стоила 5.000 рублей, а сегодня 10.000 рублей.

Также является важным вопросом — установление правильной налоговой системы. Налоги правительству не поступают и ровно ничего не предпринимается по выработке новых законов о налогах. Система осталась прежняя».

Заявление это за поздним временем осталось без обсуждения.

Совещания при Гос. Банке.

Двумя из членов «Совещания при Государственном Банке по финансово-экономическим вопросам» были представлены Совещанию доклады: «О мерах против обесценения бонов» и «о валютных операциях». Доклады эти были заслушаны на заседании совещания 1-го июля 19-го года.

Доклад, в целях поднятия курса «голубков», рекомендовал произвести валютную интервенцию.

«Одной из мер по улучшению состояния рубля должны быть валютные операции, взятые в падежные руки и подчиненные определенному намерению. О том, как и где сейчас происходят валютные сделки всем известно. Японские меняльные конторы, стоящие на страже интересов иен, оперируют согласно с своей целью, усиливая продажу своих знаков при благоприятных обстоятельствах, сдерживая во время колебаний и прекращая при ясно обозначающейся понижательной тенденции. Таким образом, при заботливой охране иена завоевывает права гражданства на нашем денежном рынке. В то же время предоставленный воле стихий и чужестранных ловчих русский денежный знак переживает лихорадочное состояние с резкими колебаниями и беспредельным понижением. Базар, оплачивающий мелкое денежное маклачество, еще более осложняет положение. Запретительные меры ни к чему не приводят и не приведут, пока не будут организованы в надлежащем масштабе валютные операции кредитными учреждениями, где бы всякий мог купить или продать нужные знаки. Приходится признать, что обыденные расчеты теперь требуют иену и металл на внутреннем рынке, поэтому нужно найти путь снабжения и населения валютой без излишнего ущерба нашему денежному знаку. Насколько чревато вредными последствиями даже для золотого рубля выступление случайных элементов показывают последние дни. Крупное количество выброшенною сразу на рынок золота значительно понизило курс иены, еще более золотого рубля. 26-YI в частных сделках иена расценивалась в 7 тысяч, золотой рубль « 5.800 р. Получилось как будто улучшение положения местных бон, спрос на которые, как будто, вдруг возрос. После размещения золота по частным карманам эффект прекратится и наступит время хуже прежнего. В результате ряда подобных спорадических явлений мы очутимся без золота при убитом окончательно бумажном денежном знаке, восстановить который будет нельзя.

Работа японских контор в Чите с относительно небольшими капиталами служит ярким показателем того, как успешно можно корректировать положение на денежном рынке отдельных знаков. Курс иены здесь держится значительно выше Харбинского и Маньчжурского, тогда как положение должно быть обратное.

Изложенное приводит к заключению, что обесценивание рубля отчасти есть результат стихийного характера денежного обращения и полноги отсутствия планомерных мер воздействия на рынок в предотвращение этого процесса, при известной же напряжении с русской стороны несомненно можно достигнуть улучшения курса наших бумажных денег, использовав в этом отношении валютные операции, при осмотрительном ведении которых экономно были бы утилизированы остатка финансовых сил.

Необходимость большего влияния на рынок требует поставить дело в солидном масштабе с крупными суммами и пустить казенные средства в виде специального фонда.

Тотчас вслед за валютными операциями должны следовать другие подкрепляющие меры и на все мероприятия настоящего момента следует смотреть как только на паллиативы, улуч-

Стр. 264 —

шающие положение на время, радикальное же разрешение вопроса лежит в плоскости первой резолюции Совещания: без коренных реформ всего дезорганизованного государственного хозяйства, пока мы только являемся распорядителями и потребителями благ, попадающих из чужих рук, пока занятые гражданской войной силы не обратятся к производительному труду,— никакие шаги не спасут, хотя бы у нас был, предположим, колоссальный запас золота, для которого при стечении известных обстоятельств неизбежна общая участь истощения и обесценения.

На основании высказанных соображений, - заканчивал автор доклада, — записка сводится к предложению внести на разрешение власти в спешном порядке вопрос о фактическом сосредоточении валютных операций в кредитных учреждениях с определенным заданием в указанном выше смысле и об отпуске необходимого фонда».1)

На этом же заседании членом совещания кн. Кропоткиным был сделан доклад о выпуске бон, обеспеченных земельным фондом Забайкалья. Доклад этот привлек к себе общее внимание но его так и не успели рассмотреть.

Совещание это результата также не дало и потребовался еще месяц для того, чтобы власть более вдумчиво отнеслась к намечавшимся мероприятиям. Пока же власть вводила паллиативы, запрещая сделки с валютой, предполагая, что тем самым борется со спекуляцией.

5-го июля 1920 года за № 145 было опубликовано обязательное постановление Помощника Главкома всеми вооруженными силами Российской Восточной окраины по гражданской части о воспрещении покупки, продажи и размена валюты, за исключением банков, меняльных контор и лавок, имеющих разрешения.

В средних числах июля 19 года Харбинская «Заря» под заголовком — «Фабрикация «голубей» — сообщала: «для печатания Читинских «голубей» беспрерывными сменами рабочих (круглые сутки) понадобилось реквизировать все машины частных типографий. Удовлетворение ежедневных потребностей армии и штатов чиновников требует до 30 миллионов «голубков». Прожиточный минимум за июль достиг 140000 рублей. Особенно способствует падению читинских знаков то, что за пределами Забайкалья эти деньги абсолютно ни кем не принимаются».

К этому же времени относится и наиболее оживленный сговор Читы с Владивостоком, что грозило Чите той же девальвацией своих денежных знаков, что была произведена в Верхнеудинске и Владивостоке. Во Владивостокской прессе в связи с переговорами правительства с Амурской делегацией по

1) См. докладную записку от 28 июня 1920 г. «Совещанию при Госбанке».

Стр. 265 —

вопросу о денежной реформе — сообщалось:

«Председателя Приморской Комиссии по проведению денежной реформы посетил член Амурской делегации г. Кузнецов, который имел беседу относительно проведения в жизнь в Амурской области денежной реформы. Результат переговоров благоприятен: все знаки Амурского Правительства будут изъяты из обращения на тех же основаниях, как и проводилась девальвация «сибирок», т. е., за 200 рублей амурских будет выдан 1 рубль Временного Правительства. На таких же основаниях, как нам сообщают, будет произведена девальвация, на случай соглашения с Читинской властью «голубков».—знаков Читинскою Правительства».

Июльский курс, на боны, достигший в средине месяца пяти тысяч рублей, к концу месяца понизился до 7.800 руб. 
К 15-му июля до 14.000 рублей, были зафиксированы сделки по 20.000 руб.
18-20 июля - 18.000-15.000 руб.
21-22 „ „ 18.000-20.000 руб.
23-24 „ „ 20.500-22.000 руб.

Прибывший во Владивосток в первых числах августа 19 года член Читинской общественной делегации прис. поверенн.— П. П. Малых в беседе с сотрудниками газет дал следующую характеристику экономики Читы: «Экономическое положение Забайкалья крайне тяжелое: промышленность и торговля накануне полнейшего развала. Замечается упадок торговых сделок. Хлеб, мануфактуру, скот—все это достают в Маньчжурии, и только на валюту.

При отъезде из Читы 25-го июля иена котировалась по 30.000 рублей «голубками», а когда делегация прибыла в Харбин—30-го июля, то были сведения, что иена дошла до 40.000 рублей. Прожиточный минимум был установлен на июль в 125 000 рублей, а на август—200.000, но на деньги нельзя существовать, и Правительству придется выдавать пособия. Рабочий на всем готовом получает 15.000 руб. в день. Как курьез надо отметить, что водовоз за бочку воды берет 30.000 ежедневно, что в месяц составляет 300.000 рублей. За перевозку вещей в конец ломовик берет не меньше чем 50.000 рублей. Цены: на муку — пшеницу—20.000 руб., крупчатку 30 — 35.000 руб. за пуд. и имеют тенденцию еще повышаться. Мясо —2.500—3.000 руб. за фунт. Золота много утекло. Теперь замечается контролирование расхода золота, но его очень много в частных руках».

«Валютная интервенция».

Под напором этой катастрофы 24-го июля под председательством Управляющего Читинским Отделением Гос. Ванка было созвано частное совещание государственного и частных банков,

Стр. 266 —

подвергнувшее обсуждению вопрос о предоставлении группе частных банков в Чите права производить валютные операции в целях противодействия обесценению русского бумажного рубля и облегчения денежного обращения.

«Принимая во внимание, что валютные операции необходимы не только в интересах клиентуры частных банков, которой эти операции облегчат совершение товарных сделок на заграничных рынках, но могут и должны принести существенную пользу государственным интересам в смысле противодействия обесцениванию русского рубля бумажного.—Совещание постановило: — группе частных банков в Чите (именно: Московскому Народному, Русско-Азиатскому, Сибирскому Торговому и Обществу Взаимного Кредита) открыть теперь же валютные операции на комиссионных началах, по поручениям их клиентов, а тем из названных банков, коим это предоставлено их уставами, и за их собственный счет. На открытие означенных операций испросить разрешение Управляющего Ведомством Финансов; обязать банки, по получении разрешения требуемого, о времени открытия операций и покупной и продажной ценах на валюту известить клиентуру, способом, который они признают наиболее удобным.

Продажа в валюте в русской золотой монете не должна превышать 25 руб. в день на одно лицо или фирму, из семьи может воспользоваться этой нормой только один член семьи.

Первоначальный курс продажи должен быть ниже рыночного не менее, как на 10%, а разница между курсом продажи и покупки в 1000 руб».1)

Постановление совещания банков было представлено на утверждение Управляющего Ведомством Финансов, который 26 июля 20 года наложил следующую резолюцию:

«На означенных в сем протоколе основаниях, в соответствии с постановлением Совета управляющих Вед. 26 с. июня определяю: выдать четырем названным банкам по 10.000 зол. рублей для производства операции покупки с предложенными ограничениями в экстренном порядке, начиная со вторника 27-го с. июля. Упр. Вед. Фин. Б. Мономахов».

Между тем, курс на читинские боны все понижался я с 33.000 р., отмеченных 25-го июня, к 28-му упал до 34.000 руб. за 1 зол. руб.

С 28-го июля на основе состоявшегося постановления, четыре частных банка, получив от Правительства по 20 000 зол. руб. «сроком на месяц и без права затрачивать в день более 1000 руб.», приступили к проведению в жизнь этой карликовой валютной интервенции, ограниченные в праве продавать в одни руки более 25 рублей зол.

1) См. протокол Совещания Банков г. Читы 24 июля 1920 т.

Стр. 267 —

Валютная интервенция или проще и вернее сказать — мелочная скупка бон Государственного Банка — продолжалась в течение десяти дней и при всей своей мизерности, все же, в обстановке замкнутого рынка Читы, дала известный эффект. Но вторая неделя этого опыта совпала с начавшейся из Забайкалья, под напором окружающих Читу партизан, — эвакуацией.

Эвакуация внесла панику, Государственный Банк прекратил выдачу валютных авансов, обступившая банки публика грозила расправой, но «обменная возможность» тем не менее была нарушена.

Всего за десять дней обмена Банки, надо полагать, скупили около одного миллиарда рублей Читинских бон, так как по имеющейся у нас справке только один из них приобрел бон на сумму 200 625.000 рублей, использовав всю сумму выданной ему валюты, использовали ее и остальные банки. Должно отметить, что первоначальное ограничение о продаже в одни руки не более 25 зол. рублей в последние дни было отменено.

7-го июля был последний день обмена, дальше — катастрофа. С 8-го июля Банки, не получив от Гос. Банка дополнительной суммы валюты, прекратили обмен, а 9-го курс на вольном рынке упал до 39.000 — 41.000 рублей бонами.
10-го июля курс был 41.000 — 42.000 руб. 
11-го „ „ „ 44.000 - 46 000 , 
12-го „ „ „ 58.000 — 80.000 „ 
13-го „ „ „ 90.000 —100.000 „

Стр. 268 —

С 14-го июля, как дает справку Читинская Торгово-Промышленная Палата, «в виду малого хождения бон Читинского Отделения Гос. Банка, курс их в Палате не фиксировался, а в правительственных учреждениях боны принимались из расчета 60.000 рублей за иену или за золотой рубль».

Памятка событий.

Для правильного понимания всех колебаний курса Читинских бон необходимо, хотя бы кратко, остановиться на политических пертурбациях, переживавшихся Забайкальской областью в течение 1920 года.

Январь 1920 года, как выше мы уже указали, формально эмансипировал Забайкалье от Сибири.

События 31-го января во Владивостоке изолировали Читу от русского Дальнего Востока, а также и со стороны Амура, еще ранее ушедшего из под власти адмирала Колчака.

3-го марта 1920 года войска атамана Семенова были оттеснены от Байкала войсками Народно-Революционной армии и ею был занят город Верхнеудинск. Наметилась тенденция к дальнейшему продвижению войск революционной армии, временно задержавшихся, вследствие занятия железно-дорожной магистрали еще тянущейся лентой эвакуирующихся румынских и чехо-словацких эшелонов.

После первых военных неудач Читы и начавшегося там разложения армии и разнобоя между «семеновским» и «каппелевским» командованием, все более крепла идея сговора с Земским Владивостоком. В июне 1920 года потянулись на Восток Читинские делегации: сначала правительственная, потом — общественная.

Наконец, в августе началась эвакуация из Читы японских войск, что предрешало вопрос о занятии Читы партизанами.

Вскоре началась эвакуация Читы и капелевцами.

Если мы сопоставим приведенные выше даты политических событий с колебаниями кривой курса на выпущенные в Чите «боны Гос. Банка», то вывод напрашивается сам собой.

Золотой запас Читы.

Свое начало золотой запас Читы имел в перехваченной атаманом Семеновым партии золота, направлявшегося Правительством адм. Колчака на Восток в обеспечение заключенных займов.

Атаманом Семеновым было задержано золота 721 ящик на сумму 42 миллиона зол. руб. Судя по упаковке, золото это принадлежало, главным образом, частным банкам.

В период существования Омской власти расходование из перехваченных запасов атаманом хотя и производилось, но сравнительно незначительное.

Стр. 269 —

Падение Омска развязывало руки Чите, и хранящееся в Гос. Банке золото, «обеспечивающее» выпуск бон, — быстро начинает таять.

Расходование золотого запаса шло в двух направлениях: непосредственно в Чите на разного рода текущие надобности армии и ведомств и на «финансовые комбинации» внешнего порядка. Об одной из привезенных в Японию партий золота сообщала в свое время японская пресса, так, например, в заметке от 2-го июня 1920 года «Japan Cronicle» сообщает, что «из Дайрена в Осаку привезено на пароходе «Харбин-Мару» золото ценою в 2 с половиной милл. иен. Золото направлено в Осакское Отделение Японского Банка». Газета подозревает, что это — деньги «награбленные Семеновым».

Еще определеннее информировала о судьбе читинского золотого запаса другая большая японская газета «Осака Май-ници». В № от 3-го июля 20 г. она сообщала:

«В связи с предстоящим падением Семенова, перед Японией встает ряд трудных вопросов. В настоящее время в Порт-Артуре Семенов держит 30.000 000 долларов золотом, в качестве залога за всевозможные продукты, получаемые со стороны Японии. Но эти деньги нельзя считать собственностью Семенова — они являются принадлежностью Областного правительства и государственным достоянием России. В виду этого нет причин возвращать Семенову вышеназванное золото. Вопрос о передаче этих денег Верхнеудинскому или Владивостокскому Правительствам также сопряжен с трудностями. С другой стороны объявить золото принадлежащим Японии крайне трудно. Но японцы до сих пор поддерживали материально Омское правительство и Семенова, причем долг России по отношению Японии достигает свыше ста миллионов иен. Правительству предстоит решить чрезвычайно сложный вопрос: как поступить с семеновским золотом в Порт-Артуре».

Как видим, если даже приведенные цифры и не совсем соответствуют действительности, то все же сама постановка вопроса достаточно откровенна и не оставляет никаких иллюзий о судьбе обще-российского достояния, попавшего в руки «союзника».

Манипуляции с золотым запасом не могли, конечно, не волновать население Забайкалья и его деятелей. Но общая обстановка не позволяла возвысить голос протеста.

Собравшиеся в июне 1920 года Краевое Народное Собрание Забайкалья заинтересовалось судьбой золота. Председатель Народного Собрания г. Васильевский внес от себя, принятое Народным Собранием, предложение: «Внести запрос о положении финансов с указанием на существующие дефекты, в ча-

Стр. 270 —

стности на способ расходования золотого запаса. Просить оффициального с осмотром на месте, при участии Членов Собрания, выяснения размеров золотой наличности».

Конечно, к осмотру золотой наличности представители Краевого Народного Собрания допущены не были.

По сообщению во Владивостоке члена Читинской делегации — П. П. Малых, золотой запас в Чите к 25-му июня исчислялся в 25 милл. рублей. — Так ли это — проверить не представляется возможным.

Интерпеляции Краевого Народного Собрания не изменили усвоенного властью способа расходования золота.

В первых числах августа 1920 года Харбинский «Русский Голос» — со слов прибывшего из Забайкалья, компетентного лица, сообщил, что «читинский золотой запас исчислялся, примерно, в 1200 пудов. Порядок расходования был неудовлетворителен. Поэтому золото было взято на учет военным совещанием под председательством Дитерихса, выдачи производились лишь по постановлению совещания. Когда Краевое Совещание вступило в свои права, оно взяло на себя право расходования золотого запаса, но атаман Семенов сохранил за собой возможность выписывать самолично ассигнование золотом, причем процедура была до крайности упрощена: помощник Управляющего Ведомством Внутренних Дел — Волгин писал записку, Семенов ее утверждал, после чего следовала выдача в присутствии начальника юнкерского училища, от коего назначался караул.

В последнее время производилось большое расходование золота, что вызвало назначение ген. Лохвицким особой комиссии под председательством ген. Космипа (бывш. начальника Уфим. группы войск) для проверки наличности золотого запаса. Слухи о широком расходовании золота проникли в армию, которая через корпусных командиров выразила желание усилить надзор. Пo разрешению высшего командования, части ныне делегируют представителей — офицеров для наблюдения за расходованием золота. В настоящее время золото охраняется двумя караулами: юнкерами и чинами, расквартированной под Читой, кавалерийской дивизии».

12-го августа эвакуировался из Читы в Даурию штаб армии, в эти же дни целиком было препровождено из Читы на ст. Даурия хранившееся золото.

2-го сентября председатель Народного Собрания — А. А. Виноградов сообщил во Владивосток по прямому проводу: «финансовое положение Читы крайне печально. Денежные знаки не имеют никакой ценности и почти не принимаются. Рынок берет лишь валюту, об'ясняется это прежде всего отсутствием в Чите золотого запаса».

Стр. 271 —

Двумя неделями позже, председатель Вр. Восточно-Забайкальского Народного Собрания — К. С. Шрейбер по проводу сообщал во Владивосток:

«Финансовое положение Читы почти катастрофично. Кассы пусты, имеются лишь, совершенно обесцененные боны. Правительство золотым запасом совершенно не располагает, нет никаких материальных ценностей и служащие в правительственных учреждениях не удовлетворены содержанием за август; налоги, если вносятся, то только бонами. Монопольных предметов — спирта и сахара нет».

12-го сентября президиум созванного Народного Собрания вновь предъявил правительству атамана вопрос о судьбе золотого запаса и, в частности, о хищениях на ст. Маньчжурия и в других местах, производимых начальниками военных отрядов и отдельными лицами. На это поступили ответы командования, что «к расследованию условий хищения золота приняты меры. Золотой же запас принадлежит Российскому государству и никакие местные власти не имеют права претендовать на нею. Поскольку же этот запас находится в руках войсковых частей, борющихся за соединение единой России, он и должен остаться в руках этой армии».1)

В сентябре ген. Вержбицкий издал приказ по армии, объявляющий, что «желая поставить армию вне зависимости от переговоров и политических соглашений, атаман Семенов приказал немедленно выдать из золотого запаса 350 пудов золота (7.000.000 рублей) на нужды полевого казначейства».

Как видим, армия не проявляла готовности выпустить из своих рук остатка золотого запаса.

До последних дней штаб армии и атаман непосредственно производили все выдачи в валюте; в октябре военное ведомство обязалось, наконец, передать остатки золота в распоряжение нового совета управляющих ведомствами. В канцелярии совета имелось об этом сообщение ген. Сыробоярского, но фактически Советом Управляющих золото это получено не было. Передачу его первоначально предполагалось произвести по получении военным ведомством от совета управляющих ведомствами проэкта денежною обращения.

Впоследствии, при эвакуации армии атамана Семенова из Забайкалья, долгое время еще то та, то другая партия золота привлекала общественное внимание, будучи заарестовываема китайскими властями в Харбине. С переездом атамана в Порт-Артур, а штаба армии в Приморье теряется след остатка золотого запаса.

1) См. доклад тов. Предс. вр. Вост. -Забайкальского Народного Собрания — гр. Фаддеева делегации Владивостокского правительства. Сентябрь 1920 года.

Стр. 272 —

Одно можно сказать с уверенностью — ни один рубль из этого запаса еще не поступил и никогда не поступит в кассу Российского государства.

Почтовые марки, выпущенные ат. Семеновым.

За период власти атамана в обращение были выпущены не только особые дензнаки, но и почтовые марки, с особым местным графом. Этим правительство имело целью обязать отправителей корреспонденции приобретать знаки почтовой оплаты из казны по твердой расценке, а не пользоваться, приобретенными ранее за бесценок на «голубки» и сибзнаки, почтовыми марками.

По распоряжению Правительства атамана почтовое ведомство использовало марки прежнего царского выпуска 1909 года, наложив на них гриф.

Выпущены были марки четырех видов в 1 руб — на марках в 4 коп.; в 2 р. 50 к.— на марках в 1.0 коп.; в 5 руб— на марках в 5 коп. и в 10 руб. —на 70 копеечных марках.

На марках в 4, 20 и 70 коп. наложен был вертикальный гриф, на 5-ти копеечной — горизонтальный. Марок этих выпущено было сравнительно незначительное количество и впоследствии появились их подделки.1)

Чита. 1920 г. Прожиточный минимум

Прожиточный минимум в г. Чите, установленный на сентябрь 1919 года в сумме 914 руб. 40 коп., был увеличен в соответствии с ценами, утвержденными Междуведомственной Комиссией на декабрь 1919 г. до 4720 рублей.

Совет Кооперативных Съездов нашел эту цифру чрезмерной и для кооперативных организаций на декабрь установил минимум в 28U0 рублей.

Комиссия Труда на январь 1920 года увеличила минимум до 6600 рублей, Совет Кооперативных Съездов—до 3300 руб. В дальнейшем Комиссия Труда назначила минимум:

На февраль 1920 г. в руб. - 6800
на март 1920 г. в руб. - 11360
на апрель 1920 г. в руб. - 10180
Минимум на июнь составил около - 30000 рублей
на июль 1920 г. в руб. - 90000 „

В августе катастрофа бумажных денежных знаков фактически перевела все расчеты на валюту и во второй половине августа Бюро Кооперативных Съездов установило прожиточный минимум в 20 иен.

1) См. журн. «Тайфун» № 1 (4) 1923 г. г. Владивосток. Ст. П. П. Станкова.

Стр. 273 —

Комиссией при инспекторе Труда прожиточный минимум на август 1920 г. был исчислен: для города Читы в размере 2.544.000 рб. и для области в — 2.566.000 рб. — читинскими бонами1), но и эта планетарная сумма, по существу, не имела никакой реальной ценности и, начавший к тому времени либеральничить с рабочими, атаман Семенов вынужден был произвести выдачу жалования некоторой категории рабочих валютой или продовольствием, одеждой и топливом. 16-го октября 20 г. в местных газетах появилось следующее об'явление «от канцелярии Председателя Совета Управляющих Ведомствами. Удовлетворяя возбужденные ходатайства, Главнокомандующий атаман Семенов приказал всем железнодорожным служащим и рабочим участка Гонгота-Маньчжурия и Сретенской ветки выдать содержание за август месяц полностью в золотой валюте.

Учитывая тяжелый труд железнодорожников и приближающиеся холода, вызывающие необходимость заготовок теплой одежды, продовольствия, топлива, содержание выдать по расчету 10 % основного оклада с надбавкой 20°/о для линейных служащих, которое в несколько раз превысит прежние оклады2)».

Апофеоз «Семеновских».

17-го августа Гос. Банком произведен был последний выпуск «голубей» и «воробьев», фактически тогда же они исчезли с рынка. Рассказывают анекдоты, но анекдоты эти соответствуют действительности, о том, как за перевоз на базар денег, на которые намереваются купить продукты, и обратно с базара — домой купленных продуктов приходилось уплачивать извозчику такое количество «голубей», что куль с ними занимал пролетку и лишал извозчика возможности везти нового пассажира. Рассказывают, что стало обычным явлением при взносе в Банк или фирму мешков с «голубями» на сумму в несколько десятков миллионов, дополнительно, на возможный просчет, — оставлять 500.000 — 1.000.000 рублей этими знаками.

Фактического счета денег не велось, доверяли на слово и «взвешивали», «просчитывали.» — »на глаз» и «на объем».

За исчезновением из оборота бон Гос. Банка и за отсутствием на рынке др. денежных знаков — денежный оборот фактически замер и лишь случайные,* мелкие суммы золотой или билонной монеты или постепенная выемка обывателем припрятанных сбережений в валюте оживляли рынок. Начиная с августа все учреждения, даже правительственные, полулегально переходят на валюту.

В Читинских газетах периода Августа —Сентября—-находим длинный ряд объявлений о продаже «на валюту». Так, на-

1) Газ. «Забайкальская Новь» N» 3537 от 5-го сентября 1920 г. г. Чита.
2) Тоже — № 3644 от 16-го сентября 1920 г.

Стр. 274 —

пример, Забайкальский Кредитный Кооперативный Союз объявляет о продаже «на валюту» сепараторов, Читинский лесной казенный склад — о продаже «на валюту» с аукциона принадлежащих складу лошадей. Читинская Городская Управа об'являя о продаже по карточкам на сентябрь месяц муки, «по 20 фунтов на едока» сообщает — цена за пуд: пшеничная — 45.000 рубл. бонами и 15 коп. валютой, 4-го сорта — 70.000 рб. бонами и 15 коп. валютой.1)

Август и сентябрь были для Читы месяцами наиболее трепетного колебания политической «кривой». Распущенное атаманом Семеновым в августе краевое Народное Собрание — вновь его указом от 25-го августа было восстановлено. Одновременно им было издано знаменитое обращение, заявляющее о его нежелании быть «болванкой» в чуждых Чите интервентских руках. 2-го сентября Краевое Народное Собрание постановлением № 5 декларирует о принятии «всей полноты гражданской власти Краевым Народным Собранием». 8-го сентября атаман Семенов издает новый указ о созыве Восточно-Забайкальского Народного Собрания. 12-го сентября оно начинает функционировать. Быстрым темпом идет сговор об объединении «властей» Дальнего Востока, и если раньше, при некоторой ценности Читинских бон, — слухи о возможной девальвации роняли их курс, то теперь он стоял так низко, что слухи о предстоящей, якобы, при объединении Д. Вост. предполагаемых основаниях девальвации на наивыгоднейшей пропорции, стали поднимать курс бон и 1 золотой рубль вместо августовских 100.000 рублей в начале .сентября стоил только 60.000 рб. читинскими бонами.2)

Результаты Читинской эмиссии 1920 года.

Всего за весь период 1920 года было выпущено в обращение Читинским Отделением Государственного Банка бон (семеновских):

достоинством в 100 рублей на сумму 1.224.122.600 руб. 
достоинством в 500 рублей на сумму 8.624.820.000 руб.
Итого на сумму: 9.848.942.600 рб.

Если даже средний курс этих бон за 8 месяцев их обращения на рынке принять, примерно, в 25 тыс. руб., то общую сумму эмиссии можно условно исчислять в сумме около 0,5 милл. золотом. Но, конечно, это исчисление только приблизительное и нуждается в коррективах, так как только точная справка казначейства о фактических выпусках этих знаков по месяцам и числам и более точный, проверенный параллельными записями курс на эти знаки могли бы дать материал для точного вывода о «стоимости» эмиссии.

1) См. Газ. «Забайкальская Новь» № 3545 от 17-го сентября 20 г. 
2) Тоже — № 3537 от 5-го сентября 20 г.

Стр. 275-

Читинские казначейские знаки Сибирского Временного Правительства

Помимо эмиссии, имевшей место в течение 1920 г., со стороны атамана было поползновение на еще одну эмиссию, которой, однако, не суждено было осуществиться.

В период, когда правительство атамана, унаследовав власть Правительства адмирала Колчака, надеялось еще на возможность сохранения этой власти и даже распространения ее из Читы на весь Восток, созрела мысль подготовить новую эмиссию, которая бы позволила заменить скомпро-ментировавшие себя «голубки» и «воробьи» другими денежными знаками.

Проект новой эмиссии был уже разработан и ожидал распубликования. В Читинской экспедиции заготовления государственных бумаг были уже заказаны и даже отпечатаны новые знаки.

Печатались они на той же сетчатой бумаге, что и голубки (водяной рисунок: герб орла в ромбе).

Невыпущенные «казначейск. знаки Сибирск. Вр. Пр-ва» г. Чата 1920 г.: Лицевая сторона. (Натуральная величина 220 х 113 мм.).

На лицевой стороне в сложных виньетках и рамках прописью и цифрами были обозначены купюры ден. знака. На верху рамки значилось: «казначейский знак Сибирского Временного Правительства». Внизу были подписи: «Управляющий Е.Радзяцкий» и «Кассир Дулепов. Направо — на поле, в особой продолговатой рамке было напечатано: «казначейский знак обеспечивается всем достоянием Государства. Имеет хождение наравне с денежными знаками. Обязателен к приему всеми правительственными и частными учреждениями, а также при расчете между частными лицами. Подделка преследуется законом». На обратной стороне, на узком поле направо прописью было напечатано достоинство знака, повторенное цифрой в сетке.

Стр. 276 —

Невыпущенный «казначейск. знак Сибирск. Вр. Пр-ва» г. Чита. 1920 г. Оборотная сторона.

Поле занимает несколько менее 1/3 знака, остальное место занято довольно примитивно исполненной рамкой, в центре которой помещен двухглавый без короны орел — московского стиля, а налево от него изображена фигура женщины в кокошнике, с перекинутой через плечо косой. Внизу напечатан год выпуска «1920».

Размер знака 220 Х 113 мм. соответствует денежному знаку—в 5000 руб., выпущенному в период власти генерала Корнилова — в 1919 г. Ростовской на Дону Конторой Гос. Банка. Любопытно отметить, что и приведенный нами текст потенциального «казначейского знака» атамана Семенова почти тождественен с этим ростовским ден. знаком.

«Казначейские знаки» так и не были выпущены в обращение.

Эпоха Д. В. Р.

В октябре Чита была занята партизанами, произошло объединение с Верхнеудинском, узаконения Верхнеудинского правительства, в частности и о ничтожности бон, выпущенных правительством атамана Семенова, автоматически распространили свое действие на территорию Читы и Восточного Забайкалья.

Из'ятие из обращения Семеновских бон

Конференция правительств Дальнего Востока в лице своего «Временного Делового Президиума» 2-го ноября 1920 года издала закон о хождении кредитных билетов и денежных знаков на территории Дальневосточной Республики.

В перечне знаков, допущенных к хождению в Республике, мы уже не встречаем бон Читинского Отделения Гос. Банка.

Стр. 277 —

Избранное Конференцией П-во Д. В. Р. ставит в этом отношении все точки над «i». 15-го ноября Правительство Д. В. Р. издает свой «Закон о хождении кредитных билетов и денежных знаков на территории Дальне-Восточной Республики».

Перечисляя остающиеся в обращении денежные знаки,1) Правительство Д. В. Р. в пунктах 4, 5 и 6-ом указанного закона декларировало:

4 ... Денежные знаки, выпущенные Пр-вом Семенова всех достоинств, а также денежные знаки всех видов и достоинств Сибирского Правительства к обращению не допускаются.

5. Все платежи казне, произведенные после опубликования закона от 2-го ноября 1920 года денежными знаками, не имеющими хождения (сибирскими и семеновскими), считать недействительными и подлежащими вторичной уплате установленными «к обращению денежными знаками»

6. Текущие счета и вклады всех видов в Отделениях Гос. Банка, Казначействах и сберегательных Кассах, образовавшиеся от взносов Сибирскими и Семеновскими денежными знаками, считать недействительными».2)

Закон этот не оказал никакого влияния на хождение семеновских бон, ибо еще много ранее опубликования его, как отметили мы, знаки эти перестали приниматься рынком. Лишь во взаиморасчеты казны и третьих лиц и третьих лиц между собой было внесено осложнение, но и оно являлось, главным образом, осложнением счетного порядка.

Изъятие семеновских бон затянулось на продолжительное время. Учреждения и должностные лица не торопились сдавать числящиеся за ними суммы и авансы в семеновских и сибирских денежных знаках. Это вынудило министра финансов 4-го февраля 1921 года издать постановление за № 22 „о сроке сдачи правительственными учреждениями и должностными лицами знаков денежных Сибирскою Правительства и Читинских бон, составляющих остатки авансов и сборы»1.

Министр Финансов, напоминая статью 4-ую закона Правительства Д. В. Р. от 15/XI 20 г. и констатируя, что в результате предпринятого мероприятия «на руках правительственных учреждений и должностных лиц остались неиспользованными суммы, полученные ими указанными знаками в виде авансов и сборов», предложил остатки, имевшиеся на 16-ое ноября 20 г., а также суммы сбора в этих знаках, скопившиеся до получения на местах закона от 15-го ноября, сдать в Центральное Управление Гос. Банкав Чите, — находящимся в Чите—до 28-го

1) Денежной системе Д. В. Р. посвящена особая пава, здесь мы приводим лишь законы, относящиеся к ранее выпущенным в обращение денежным знакам и бонам.
2) Распубликовано в газете «Дальне-Восточная Республика» № 154, от 17-го ноября 1920 года.

Стр. 278 —

февраля, а в провинции — не позже 30-го апреля 21-го Года. По истечении этих сроков министр финансов грозил начетами в размере не сданных сумм в денежных знаках, имеющих рождение в Республике.1)

Изъятые из обращения знаки подлежали уничтожению и фактически уничтожались. По оффициальной справке Читинского Отделения Гос. Банка, каковое являлось по существу Центральным Управлением Государственного Банка Республики, к 18-му февраля 1921 года было изъято и уничтожено «семеновских» бон на сумму—1.240.064.900 руб. и с 18февр.по 4 апреля 21 г. — 252.497.800 руб. Итого на сумму 1.492.562.700 руб.

Следовательно, оказалось изъятым лишь около 15½ % общей суммы эмиссии и не были изъяты, оставшись на руках у держателей или уничтоженные ими при износке, боны на сумму — 8.356.379.900 руб.

Кооперативные и военно-лагерные боны Заб. области.

Как и в других областях Сибири и Д. Востока, Кооперативы Забайкалья за период 1918-1920 г. г. широко применили выпуск своих бон, пытаясь этим до некоторой степени смягчить недостаток в ден. знаках. Начало кооперативной «эмиссии» Забайкалья было положено «Читинским Городским Потребительным Обществом „Эконом». Это общество выпустило три серии своих авансовых карточек разного образца достоинством до 25 руб. Первая серия выпущена в 1918,—последняя в 1919 году. На обороте карточки указано, что она «имеет хождение между членами Об-ва «Эконом».

Одновременно с выпуском этих бон были выпущены авансовые карточки разных достоинств «Забайкальским Горным Потребительным Кооперативом», «Сретенским Обществом потребителей — «Эконом», «Обществом потребителей служащих п. т. конторы», «Нерчинским Городским Обществом потребителей» и др. Все эти боны, как в Чите, так ив г.г. Сретенске и Нерчинске, несмотря на ограничительную надпись на обороте, имели хождение не только среди членов кооператива, но отчасти проникали и на рынок, хотя сумма выпуска их не могла утолить денежного голода.

Еще ранее кооперативных, имел место выпуск бон лагерями военно-пленных; так, напр., были выпущены боны в 2 иЗ коп. в Березовском лагере (возле В.-Удинска), песчанский лагерь (возле г. Читы) имел боны отдельно лагерей офицеров и нижних чинов, достоинством в 5, 10, 25, 50 коп. и в 1/2 р. 1, 3 и 5 руб., боны эти были выпущены еще в 1917 году,

1) Газ. «ДВР» № 27/215 от 11-го февраля 1921 года.

Стр. 279 —

тогда же выпущены были боны в 1, 2 и 3 коп. лагерем в Сретенске — на карте шведского Красного Креста и лагерем в г. Чите.1)

Помимо перечисленных бон, последние выпускались еще отдельными фирмами и промышленными предприятиями (для рабочих), но значение их было весьма ограниченным.

К моменту безудержного падения курса ден. знаков смысл выпуска кооперативами и др. учреждениями своих бон отпадает и, как выяснено выше, — рынок в 1920 г. остался во власти исключительно «сибирских» и «голубков».

Краткое резюме.

Приведенные выше сведения о денежном обращении Забайкальской области обнимают период с 1917 по 1920 гг.

Одна власть сменяла другую, но нечто общее было свойственно каждой из них — это полная у одних, почти полная — у других, изолированность от соседних русских областей и от самой России.

В соответствии с этим весьма локальны и все предпринимавшиеся мероприятия.

Быть может под час они и бывали весьма остроумны и, казалось, давали выход из создавшихся тупиков, но все они внутри себя таили собственную обреченность, так как слишком мизерны бывали возможности и слишком велики поставленные на разрешение задачи.

В большинстве, власть пыталася законы экономики подчинить актуальным задачам политики.

Законы денежного обращения каждый раз жестоко наказывали нарушителей.

Полный текст книги можно прочесть на сайте «Бонистика»