А.Г. МУРАВЬЕВА — Е.П. ЧЕРНЫШЕВОЙ

29 января 1826 г. (Описка. Скорее всего, 1827 г. - Прим.)

Моя добрая, моя дорогая масинька! (Так ласково называла свою мать А.Г. Муравьева - Прим.) Я только что приехала. Слава богу, чувствую себя хорошо. Увы! Я опоздала, и ничего не могу вам сообщить, еще ничего сама не знаю. Я тороплюсь: почта отправляется сейчас. Пошли, душинька, словечко моей бедной свекрови. Я нежно обнимаю ее и тебя также. Целую ваши руки. Мое благословение моим деточкам. Прощайте. Обнимаю папеньку и моих сестер.

Н.М. (Н.М. - Никита Михайлович Муравьев - Прим.) здоров. Известите о сем Катерину Федоровну. Никита и Александр оба просят ея благословения.

А.Г. МУРАВЬЕВА — Е.П. ЧЕРНЫШЕВОЙ

4 февраля 1827 г. Иркутск

Я имела уже счастье, моя добрая матушка, мой ангел масинька, получить от тебя известия. Слава богу, что здоровье твое довольно хорошее (да и то, если меня не обманывают). Я представляю, что ты должна испытывать: твое положение очень горько. Я умоляю тебя, душинька, быть спокойной на мой счет. Сейчас мое самочувствие неплохое. Путешествие для меня было довольно тягостным, но не по причине усталости, а по моральным причинам. Печаль обессилила меня: у меня нет никаких известий о моих детях, с тех пор как я оставила их. Вот уж шесть недель, как я ничего о них не знаю. Я здесь уж 3 дня и вплоть до сего времени не ощутила никаких личных неприятностей, а если и произойдет что-то, так я к этому прекрасно подготовлена. Все, что касается меня, мне безразлично, что же до моего Разина, то сердце мое не может быть ни более ранено, ни более растерзано, чем сейчас. Ничего не может с ним случиться более худшего, чем то, что есть. В самом деле, даже его смерть не смогла бы испугать меня: он испил чашу несчастий до дна. Мой ангел, если мои письма будут долго идти до тебя и если даже 2 месяца ты будешь без известий, не беспокойся обо мне во имя господа. Я обнимаю вас и целую ваши руки миллион раз со всею безграничной нежностью, какую чувствую и буду чувствовать к вам до моего последнего вздоха. Я нежно обнимаю моих сестер.

А. Г. МУРАВЬЕВА— Е. Ф. МУРАВЬЕВОЙ

17 мая (1827). Чита

Ваше (последнее) письмо, моя дорогая матушка, мы получили 12 дня сего месяца. Новости не слишком свежие, но это все же лучше, чем совсем ничего. Бога ради, не беспокойтесь за нас. Уверяю вас, что Никита, так же как и Александр, чувствует себя хорошо. Я хотела было написать вам одно письмо вместе с моей матушкой, (каждое) письмо так обременяет меня, не знаю, чем заполнить страницу. Такое ни с чем не сравнимое однообразие. Я вижусь со своим мужем каждые 3 дня. 15 лет подобного существования — это печальное будущее. Чем заняты наши дамы, почему задерживаются они с приездом? Я спрашиваю вас об этом не ради себя: я уже привыкла к этому одиночеству. Всего лишь 3 месяца я здесь, а кажется, что — 10 лет. Никогда время не казалось мне таким долгим. Софи пишет мне, что моя Кати уже многое умеет. Это меня радует. Еще год и Лизанька станет забавной, но, увы, не для меня. Даже на ножках мне бог не дал ее увидеть. Зубки у нее режутся очень поздно. Никита и Александр вас обнимают миллион раз и целуют ваши руки. Я присоединяюсь к ним, несравненная матушка, умоляя вас не беспокоиться за наше здоровье. Мы благословляем и обнимаем наших деток. Да будет с ними бог!

Ваша дочь А. Муравьева.

А.Г. МУРАВЬЕВА — Е.Ф. МУРАВЬЕВОЙ

11 января 1831 г.

Дорогая и добрая матушка! Мы имели удовольствие получить оба ваших письма от 18 и 24 ноября почти в одно и то же время. Зима имеет для меня одну лишь прелесть: наконец-то Байкал замерз, и мы получаем новости от вас на неделю раньше. Моя добрая матушка, я была удивлена и обрадована, узнав, что Катиш уже может играть маленькие (пьесы). Д умаю, что ее маленький талант не ограничится гаммами. Потому как у нее есть наклонности к музыке, я буду очень довольна, если она приложит к этому свои старанья. Это приятное известие для меня, однако мне бы очень хотелось, если у нее есть голос, чтоб вы не позволяли ей учиться петь до 15 — 16 лет, так как я слышала, что это очень плохо для груди. Мой (кузен В...?) знает мадемуазель (Ганин), которая сможет обучать Кити музыке и которая сама прекрасная музыкантша...

Что касается меня, то мне очень нужна нянька, потому что моя (Параша) — девушка добрая, но такая глупая и упрямая, что нет никакой возможности доверить ей ребенка без моего присмотра. Она приводит меня в отчаяние, так же как и ее слепая вера в (чертей), домовых и так далее. Я боюсь, что в один прекрасный день она научит всем этим милым вещам Ноно (Ноно — Софья, дочь Муравьевых, родилась в Чите в 1829 г.). Малышка ночью спит спокойно, чувствует себя хорошо, за исключением с первого по седьмое число, когда она просыпалась каждую ночь с капризами, так как (десны) у нее распухли, и она засовывала все пальцы себе в рот. У нас непереносимые холода... В доме довольно тепло, за исключением одной комнаты, где страшно холодно, но так как у малышки нет привычки ходить туда, то я спокойна. Никита и Александр оба чувствуют себя хорошо. Александр просит нас написать, что он умоляет вас не беспокоиться о нем и что он этим встревожен...

Мое здоровье полностью восстановилось несколько дней тому назад. Я в восторге, что не чувствую никакой слабости, как я того ожидала. На это — моя последняя добрая надежда. Моя милая матушка, будьте так добры прислать мне эфиру и опиума. Умоляю вас, не подумайте, что я принимаю опиум внутрь, но я так часто страдаю от зубной боли, что только натерев этим щеку, получаю облегчение. Мы нежно обнимаем наших деток и благословляем их. Этой ночью я их видела во сне и, представьте себе, была поражена их некрасивостью. Прощайте, дорогая и добрая матушка! Я вас целую миллион раз. Никита и Александр посылают вам свои поцелуи и наилучшие великодушнейшие благословения. Нежно обнимаю мою добрую...

А.Г. МУРАВЬЕВА — Е.Ф. МУРАВЬЕВОЙ

10 октября 1832 г. Петровский завод

Дорогая и добрая матушка, не пугайтесь, умоляю вас, что я вам пишу так мало: все, чего я смогла добиться у доктора, — это набросать несколько строк. А так как он ухаживает за мной, как за родной сестрой, и завтра будет уже 3 недели, как он не выходит от нас, то у меня нет никакого желания ему противоречить. Никита, Саша и Ноно, слава богу, чувствуют себя превосходно, я вам говорю истинную правду. Скажите Софи, что я не знаю, достанет ли у меня сил, чтоб написать ей. Пусть это не беспокоит ее, болезнь моя прошла и лишь только слабость мучает меня. Мы обнимаем наших деток и благословляем их. Все трое целуем ваши руки миллион раз, испрашивая вашего благословения.

Муравьева.

А.Г. МУРАВЬЕВА — Е.Ф. МУРАВЬЕВОЙ

4 ноября 1832 г.

Дорогая и добрейшая матушка! Не думайте, умоляю вас, что (из-за последней утраты) (У Александры Григорьевны были неудачные роды. Ребенок прожил всего восемнадцать часов. - Прим.) и по причине таких страданий я не могла написать вам, но у меня болело сердце, была слабость и (сейчас выздоравливая) я имею такие головокружения, что не могу присесть ни на мгновенье, и если мой почерк нехорош, то это потому, что я прилегла. Князь Волконский имел любезность мне дать бутылку портера, и меня заставляют принимать (внутрь) понемногу ежедневно... Никита и Александр чувствуют себя превосходно. Они целуют ваши руки, я присоединяюсь к ним, дорогая матушка, испрашивая вашего благословения. Я обнимаю моих деток и благословляю их...