Июль 1653 г.

Государя царя и великого князя Алексея Михайловича всеа Русии воеводе Афонасью Филиповичю Енисейского острогу сын боярской Петр Бекетов челом бьет.

В прошлом во 1601 году, послан я с служилыми людьми, по государеву указу, на его государеву дальную службу на Иргень озеро и на великую реку Шилку для того: пришед мне с служилыми людьми на Иргень озеро и на великую реку Шилку, велеть поставить два острога в самых крепких и в угожих местех, и приводить немирных землиц людей под государеву царскую высокую руку, и привет к ним и ласку держать и ясак с них на государя имать с большим раденьем, как милосердый бог помочи подаст; а послан я с служилыми людьми на тое государеву службу для тое острожной ставки, и приводу немирных землиц людей под государеву царскую высокую руку и для проведыванья серебряной руды. А послан я с служилыми людьми на ту государеву службу потому, что в прошлом во 1592 году писал в Енисейской острог к тебе государеву воеводе Афонасью Филиповичю с Байкала озера из Баргузинского острогу енисейской сын боярской Василей Колесников: на Байкале де озере в Баргузинском острожке государевы ясачные люди тунгусы, которые государю служат и во всем прямят, говорил де ему Василью Колесникову: пристоит де на Иргене озере промеж неясачными тунгусами поставить государев острог для приводу немирных землиц людей под государеву царскую высокую руку, для государева ясачного сбору, а по тому де Иргеню озеру живут тунгусы многие люди; и звали де его Василья из Баргузинского острогу на то Иргень озеро поставить острог, а как де на том Иргене озере государев острог поставят, и тунгусы де к тому острогу государев ясак давать станут; и ему де Василью из Баргузинского острогу иттить на Иргень озеро ставить острогу не кем, служилых людей из Енисейского острогу на тое государеву службу на Байкал озеро с ним Васильем  послано только семьдесят человек, и за байкальскими да ясачными посылками оставаютца в Баргузинском острожке с ним Васильем немногие люди. А сколько ходу из Баргузинского острожку до Иргеня озера летним и водяным путем, и каково то озеро в длину и поперег, и к которым рекам близко подошло, и о том он Василей имянно не писал в Енисейской острог к тебе государеву воеводе Афонасью Филиповичю, а енисейские де служилые люди, которые от него Василья из Баргузинского острожка через то Иргень озеро на великую реку Шилку посыланы были для государева ясачного сбору, Якунко Софонов, Ивашко Герасимов Чебычаков, Максимко Уразов, Кирилко Емельянов, Матюшка Сауров, тебе государеву воеводе Афонасью Филиповичю в съезжей избе в роспросе сказали: из Баргузинского де острожку летнею скорою ездою на лошадях на Иргень озеро поспеть можно дней в шесть, а по смете де то Иргень озеро длиною верст с пятьдесят, а поперег верст с двадцать, да от того же Иргень озера сажень с триста другое озеро Яроклей, а по смете де то озеро в обе стороны верст по двадцати, и по тем де озерам живут тунгусы многие люди, ловят рыбу, готовят себе годовые сухие рыбные запасы, а до великие де реки Шилки от тех озер иттить волоком и рекою Ингедою четыре дни, а от устья де Ингеды реки вниз по великой реке Шилке верст пятьдесят пала в ту реку Шилку сторонняя река Нерчь, а по обе де стороны великие реки Шилки и по реке Нерче живут тунгусы многие же люди; и по государеву де указу пристоит на Иргене озере и на великой реке Шилке острог поставить, на усть Нерчи реки, и как де в тех местех, по государеву указу, поставятца остроги, и под государевою царскою высокою рукою будут и ясак с себя великому государю дадут тунгусы многие люди, а не поставя де на Иргене озере и на великой реке Шилке острогов, тунгусов, которые живут по тем озерам и по рекам, под государеву царскую высокую руку привесть и ясака большего с них взять не мочно, потому что де тунгусов по тем рекам живет много; а будет де в тех местех укажет государь поставить два острога, и для поставки тех острогов иттить из Енисейского острогу через Байкал озеро рекою Селенгою, а из Селенги реки рекою Килкою вверх воды до Иргеня озера дощениками, и с Енисейского де острога до Иргеня озера и до великие реки Шилки дойтить и остроги поставить мочно однем летом. И то те служилые люди, Якунка Софонов, Ивашко Чебычаков, Максимка Уразов, Кирилко Емельянов, Матюшка Сауров, в роспросе сказали в Енисейском остроге, в съезжей избе, тебе государеву воеводе Афонасью Филиповичю ложно, однем летом из Енисейского острогу на ту государеву службу на Иргень озеро и на великую реку Шилку дойтить отсюдь не можно. И я шел с служилыми людьми по Тунгуске реке до Братцкого острожку спешно добре, не мешкав нигде, а поспел от Енисейского острогу до Братцкого острожку в восемь недель. А из Братцкого острожку отпустил я служилых людей пятидесятника казачья Ивана Максимова, а с ним тех служилых людей, которые в Енисейском остроге в роспросе сказали, до Иргеня де озера однем летом дойтить мочно, Якунку Софонова, Ивашка Чебычакова с товарыщи налегке через Баргузинской острог на Иргень озеро и на великую реку Шилку, а пришед им на Иргень озеро, велел поделать струги добрые гребные и велел к себе плыть на встречю по Килке реке; и они служилые люди ко мне на встречю не бывали. И в нынешнем во 1613 году, июня в 11 день, яз с служилыми людьми из зимовья от усть Прорвы реки пошел по Байкалу озеру к Селенге реке, от Прорвы реки парусным [192] погодьем неусильчивым бежал после полден, и добежал до Селенги реки за солнца, а с усть Селенги реки до усть Килки реки шел восемь дней; а признак по Селенге реке до усть Уды реки и Килки реки признак никаких нет от тех служилых людей от пятидесятника Ивана Максимова с товарыщи. А в Килку реку в устье яз с служилыми людьми вшел по той признаке: в ненешнем во 161 году, апреля в ...4 день, посылал яз, по государеву указу, из нового; государева зимовья служилых людей трех человек Федьку Афонасьева, Любишку Пермитина, Федоска Васильева для ради государева ясачного сбору и вновь землиц приводу под государеву; царскую высокую руку братцких и тунгуских людей, и мунгальских людей искать; а буде они служилые люди Федька Афонасьев с товарыщи найдут братцких или тунгуских людей, и я по государеву указу, велел им тех братцких и тунгуских людей призывать под государеву царскую высокую руку и ясак с них государев сбирать, и велел им сказать государево жалованное слово, чтоб они братцкие и тунгуские люди и мунгальские люди были под государевою царскою высокою рукою и жили бы по своим урочищам по Селенге реке, и на Байкале озере и по Килке реке безстрашно, от государевых бы служилых людей не бегали; а велел им служилым людем Федьке Афонасьеву с товарыщи яз про себя сказывать, что иду яз с служилыми людьми, по государеву указу, на Иргень озеро и на великую реку Шилку с добром, а не с войною и не с боем, к богде царю... государь царь и великий князь Алексей Михайловичь всеа Русии меня Петра с служилыми людьми послал посольством, а служилых людей со мной идет триста человек на ту государеву службу, и они б братцкие люди, и тунгуские и мунгальские люди того не боялись, что государевых людей со мною многолюдно идет, потому государь изволил ныне послать своих государевых служилых людей больше, что иноземцы братцкие и тунгуские люди малоумны, глупы, как видят государевых людей мало и они побивают государевых служилых людей, и ныне государь, изволил служилых людей послать на ту свою государеву службу больше для их иноземцов глупости, в прошлом во 1595 году, убили они братцкие люди на усть Прорвы реки государева сына боярского Ярофея Заболоцкого, а с ним сына его да служилых людей семи человек, а тот сын боярской Ярофей Заболоцкой послан был, по государеву указу, с служилыми людьми к мунгальскому царю Цысану кану посольством с государевыми подарками и с великими государевыми делы; и в нынешнем во 161 году, июня в 9 день, те служилые люди Федька Афонасьев, Любишка Пермитин, Федоско Васильев пришли с тое государевы службы в новое государево зимовье на усть Прорвы реки, и яз, в съезжей избе поставя, роспрашивал, где они служилые люди были и куды они ходили? и они мне в роспросе сказали: ходили де мы, по государеву указу и по наказной памяти, от Мантурова зимовья по Мунгальской дороге братцких и тунгуских людей искать неясачных людей, и приводить тех братцких и тунгуских людей под государеву царьскую высокую руку и ясак с них на государя имать, и мы де пешею ногою по пластам весною со вьюшным верблюдом из государева нового зимовья шли по Мунгальской дороге через Камень пять дней и тех братцких и тунгуских людей искали, найтить не могли нигде, и в шестой день дошли к мунгальским людем, и того же дни мунгальские люди дали де нам подводы и корм и довезли де нас на подводах к Кунтуцину царевичю, и он де царевичь велел де нам быть к себе в юрту, и мы де к нему царевичю пришли в юрту, и он де царевичь спрашивал де нас: откуду де вы ходите и с каким делом? и мы де ему царевичю сказали: люди де мы государевы царевы и великого князя Алексея Михайловича всеа Русии, а посланы де мы, по государеву указу, от приказного человека, которой приказной человек послан из Енисейского острогу от государева воеводы от Афонасья Филиповича с нами служилыми людьми на великую реку Шилку послом к богде царю, из государева нового острожку с Байкал озера от Прорвы реки в вашу землю Мунгальскую, к вам царевичю с государевым жалованным словом и про государское де величество велено сказать вам царевичю и вашие земли людем, а к братцким и к тунгуским людем для государева ясаку; и он царевичь да и Лаба с ним, кой у него царевича в приближенных, да и слушает того Лабу царевичь и сидит тот Лаба близко де царевича, и как де мы почали ему царевичю про государское величество и про его царское здоровье сказывать ему царевичю и титлу государскую полную говорить, и он де царевичь и Лаба против государева величества имени его царского оба де стали на ноги и поклонились по своему, а про государское величество он царевичь у нас спрашивал, и мы по государеву указу и по наказной памяти ему царевичю про государское величество сказывали, и он де царевичь и Лаба, выслушав у нас про государское величество, на свои де места сели; да и Лаба де у нас у служилых людей спрошал, почему де вы ходите в нашу землю? если де у вас письмо? и мы де наказную память ему Лабе показали, и он де Лаба, взяв тое память, начало посмотрил и молвил де нам служилым людем: то де в начале первая строка лета и год и месяц да и день, а другая де строка государя вашего царя имя его царское полное, и больше де он Лаба того и не смотрил, лише де память всю розвертел до печати, и посмотря на печать, молвил де нам: та де печать не государева у сей памяти вашей, государеву де я печать сам знаю, потому что де я сам на Москве бывал давно, потому де я государеву печать знаю, да свертел де нам тое память и отдал; и мы де ему Лабе молвили: прямо де ты знаешь, что та печать не государева, печать де та у сей памяти приказного человека, от которого де мы, по государеву указу, посланы, а государева печать с Московского царства от него государя не походит никуды; и он де царевичь Кунтацин велел нас напоить и накормить довольно и сидя де у нас за столом спрашивал, каким де путем вашему приказному человеку иттить к богде царю посольством, конным ли путем или водяным? и много ли де с вашим приказным человеком служилых людей идет на государеву службу? и будет де он водяным путем пойдет, по которым рекам, и каковы де у вас суды длиною и широтою, и по скольку де служилых людей в тех судах идет? и мы сказали ему по тридцати человек, идем де мы с приказным человеком триста человек, а иттить де нам с приказным человеком на тое государеву службу водяным путем, по Селенге реке и по Килке реке, на Иргень озеро, а суды де у нас по девяти сажен в длину, а в ширину по три сажени, а людей по тридцати человек в суде; и он де царевичь молвил нам: теми де судами приказному вашему и вам до Иргень озера не дойтить, потому что велики суды, не по воде, Килка де река мелка и узка, мне де она гораздо знакома, яз де по ней кочевывал часто с устья и до вершины, а скажите де своему приказному человеку, чтобы де шел по Селенге реке и по Килке на ту государеву службу без боязни, людей де моих по Селенге  реке и по Килке нет, хотя бы де и были люди мои, и я де государю вашему не лиходей, хочю де я вашему государю во всем добра, а устье де Килки реки кто у вас знает ли и вожи де у вас есть ли по тем рекам? и мы де ему царевичю сказали: нынече де у нас вожей нет, а ждем де мы вожей с Иргень озера своих русских людей, которые посланы от приказного человека через Баргузинской острог на то Иргень озеро в прошлом году, а велено де им быть на встречю по тем рекам для ведома; и он де нам царевичь сказывал: как де вы пойдете по Селенге реке, и будет де река с левую сторону Уда, и вы де ту реку пройдите, да с левую же де сторону будет другая река, и вы де тое реки не проходите, та де и Килка река, и вы де туда по ней не подите, а есть де иная река выше Килки реки горазно, в Селенгу же де пала, а от усть Килки реки до тое реки девять дней ходу и больше, а пала де та река в Селенгу с левую сторону, а вершина де тое реки прилегла поблизку Шилкинской вершины, а водою де та река глубока, а не широка, а долга де та река добре, однем де вам годом не дойтить с Байкал озера по той реке до волоку, а волок де туды на Шилку не велик, днем де можно поспеть, а лес де по ней по обе стороны малой, худой, а лежит де та река нашею землею; а о подарках де нам говорил: государевых де у вас подарков не спрашиваю, потому что ходите де вы не от государя, ходите де вы от приказного человека; да напоя де нас и накормя, призвал де он царевичь своего ближнего человека, по их де вере сотник, и дал де нас тому сотнику на руки, и велел де нас поить и кормить довольно и беречь, а по худым юртам ночью де ходить не велел, а днем де куды пойдешь и он де не запрещает, а корм де нам дает по вся дни свой царской довольно с остатки, а обидить де никому не велит ни в чем, да и по иным де рекам нам велел ездить и подводы де нам  давать велел, и торговать велел же; и у нас де по грехом товары были не на их руку, торговать де с ними было у нас с мунгальскими людьми не чем, были де у нас котлы, да олово, да сукно красное летчина, да топоры и ножи, и тому де товару в Мунгальской земле походу нет, а спрашивают де у нас товару выдер, бобров, соболей; а жили де мы собою у него царевича три недели, и он де нам почал сам говорить: пора де вам ехать к приказному своему человеку и к товарыщом своим служилым людем, приказной де человек вас ждет и кручинитца де на вас будет, чает де побиты; и отрядил де было с нами своих послов того сотника дети, которому де сотнику он царевичь нас приказывал, дву сынов его сотниковых добрых молодцов, а государю было дары припас, выбрав изо всего своего табуна самых добрых лутчих три коня, да иные де дары добрые государю хотел послать, и о том деле он царевичь посылал людей своих к Табунаю о два конь наверх Шилки реки, где он Табунай кочюет, и они его люди ездили от него царевича о два конь шесть дней, а приехав к нему царевичю, сказали: мы де Табуная найтить не могли; и он де царевичь нам сказал: нынеча де я с вами послов не пошлю без Табунаевы думы (а те было де сотниковы дети, которые хотели с нами иттить, готовы де были), а как де впредь ко мне будут государевы служилые люди, и я тогда с Табунаем свестясь, послов к вам отпущу, а дары де ко государю пошлю, а им служилым людем дал царевичь на дорогу корму довольно и, подводы им дав конные, отпустил с честью великою; да те ж мне служилые люди сказывали, что он царевичь молитца по своей вере литым болваном, а литы де у него болваны серебряные и позолочены, а перед болванами де чаши большие серебряные литые же и позолочены, а налиты де не знать питья какого полны, а кругом тех чаш оставлены свечи в гнездах, а те де свечи сканы из серы не знать из какой, а горят де те свечи тихонько день и ночь перед теми болванами, а сканы де те свечи тоненьки, как де наши копеешные, а дух де от тех свечь что от ладану; а про серебро де и про золото он царевичь нам сказал: приходит де мне серебро и золото из Китайского.., там де родитца у китайского царя у богды, и болванов де тех литых у него богды царя много; а Лаба де у него царевича служит по вся дни по утру и по вечеру, а что де они поют и говорят и мы де того не ведаем; а служилые люди, которые ходили, Федька Афонасьев, Федоско Донщина с товарыщем языку досужи мунгальскому и братцкому и тунгускому и то говорили де ему царевичю, чтоб царевич велел вести к брацким и тунгуским людем, которые брацкие люди и тунгуские живут около его царевича, для государева ясаку; и он де Царевичь служилым людем отказал тем де: яз братцким и тунгуским людем ясаку вашему государю давать не велю и к ним ехать вожей де не дам, потому что и так мы своих ясачных людей государю вашему брацких и тунгуских людей поступились, которые живут около Байкала озера, и в Баргузинском острожке, и по Верхней Ангаре и по Нижней Ангаре, и он де нонеча государь ваш с тех братцких и с тунгуских людей пусть свой государев ясак на себя сбирает, а нам де до тех братцких и тунгуских людей впредь дела нет которые де братцкие и тунгуские люди за нами живут, мы де с тех станем на себя ясак сбирать, а росходу де у нас в земле много, послуемся де мы с четырнадцатью царствы, и нам де казны надобе много. И яз по его царевиче сказке в Килку реку в устье вшел, и мне показалась Килка река мелка и узка, и я своею мыслию примыслил, что царевичь не ложно ли то сказал про ту Килку реку, и яз стоял на усть Килки реки шесть дней, поджидал к себе служилых людей с Иргеня озера от пятидесятника от Ивана Максимова с товарыщи, а иные служилые люди на усть Килки реки промышляли рыбу на дорогу себе, а по Килке реке рыбы отнюдь нет, и есть да намале да и та худо добываетца; да в те же дни от себя яз посылал служилых людей четырех человек на конях Онтипку Черкашенина с товарыщи проведывать Килки реки и пятидесятника Ивана Максимова с товарыщи, жив ли то он Иван или не жив с товарыщи на Иргене озере? И июля во 2 день пятидесятник Иван Максимов с товарыщи с служилыми людьми двенадцатью человека, да охочих с ним Иваном девять человек, приплыли ко мне в дву стругах, а государевы казны он Иван Максимов с товарыщи, служилыми людьми, привез шесть сороков четыре соболя, и яз тое государству казну велел принять выборным целовальником Ивашку Фомину, Кирилку Емельянову и, запечатав своею печатью, велел положить в государеву казну; да он же пятидесятник Иван Максимов с товарыщи, против своей наказной памяти и против съему с государевы грамоты, с которые государевы грамоты прислан ко мне съем из Енисейского острогу от Ивана Похабова марта в 14 день, а яз тот съем послал с служилыми людьми с Ивашком Томским Мунтицовым, да с Мишкою Марковым, да с Стенькою Хозиковым через Баргузинский острог марта же в 18 день, Иван подал роспись и чертеж Иргеню озеру, а иным озерам, и Килке реке, которая пала из Иргень озера, и Селенге реке, и волоку, Ингоде реке, и Шилке реке, и иным рекам, которые пали в Витим реку из Иргеня озера и /стр. 396/ из иных озер, и яз принял у него Ивана роспись и чертеж. А про то его Ивана и служилых людей выспрашивал: для чего ко мне того лета он Иван, пришед на Иргень озеро, служилых людей ко мне не послал на встречю в новое государево зимовье на Байкал озеро, против своей наказной памяти, какова ему Ивану от меня Петра память дана? да и нынешнего лета для чего он Иван меня с служилыми людьми поздо встретил против государевы грамоты списку, который съем послал с государевы грамоты к нему Ивану через Баргузинской острог зимным путем с служилыми людьми, с Ивашком Томским, да с Микишкою Марковым да с Стенькою Хозиковым? И пятидесятник Иван Максимов с товарыщи мне сказал: осенесь де яз за тем к тебе служилых людей с Иргень озера по Килке реке на встречю не послал на Байкал озеро, пришли де мы на Иргень озеро, и Иргень де озеро стоит, и иные озера и исток, которой пал из Иргеня озера в Килку реку, да и Килка де река стоит давно, лед уже де выше колена, а ныне де я с служилыми людьми для того рано не плыл к тебе на встречю и к служилым людем, что Иргень озеро долго стояло, исток и Килка река; а се де я ждал служилых людей, которые роспущены по ясак, а се де нас всех голод взял, на силу де мы и суды сделали, а по Килке де реке плыли мешкотливо же, ровно три недели, а все без хлеба, грести де голодные люди не могли, а се де у нас было неводишко и мы де покурьем неводили, кормились тем.

ААН, ф. 21, оп. 4, № 22—27.
Воспроизводится по тексту, опубликованному в ДАИ, т. III, № 112, стр. 390 — 396.